Жизнь за пределами работы

 Это вторая статья из серии написанных американцами, жившими в Находке в 1970-1980 годы во время работы в советско-американской компании MRC, или «СовАм», как ее называли в Находке. Первая публикация Майкла Стивенса, который жил в Находке в 1977-79 годах, была в нашей газете 2 сентября. Нынешняя написана вторым директором, прибывшим в Находку в сентябре 1979 года.

Так же, как и Майкл Стивенс, я переправился на борту «Байкала», пассажирского парома, курсировавшего между Йокогамой и Находкой. Переход длился три дня, и я был полон возбуждения и тревожных предчувствий одновременно. Как и мой предшественник, должен был оставаться единственным американцем, проживающим на всей территории восточной половины Советского Союза. Последний отрезок нашего пути проходил через залив Америка, названный в честь судна американской постройки, которое первым доставило русских исследователей в этот район в середине XIX столетия. Официальное название позднее было изменено на залив Находка. Но на протяжении моих последующих двух лет в Находке, которые совпали с одним из наиболее враждебных периодов из всей холодной войны, местное население продолжало ласково называть его «залив Америка».

Вместе со мной прибыли вице-президент MRC Велли Перейра и Майкл Стивенс, которого я заменял, мы втроем должны были провести переговоры в Находке по совместным рыболовным операциям с руководством «Дальрыбы», и Майкл собирался ввести меня в курс должности содиректора офиса. Следующие несколько дней были настоящим шквалом встреч и ярких  впечатлений, которые стали средоточием моей жизни на ближайшие два года. Мне тогда было 26. Непосредственно до приезда в Находку работал на советских и американских рыболовецких судах в качестве директора по производству в компании MRC, которая базировалась в Сиэтле.

К сентябрю 1979 года совместный промысел, в рамках которого американские суда доставляли свой улов на большие советские рыбоперерабатывающие суда у западного побережья США, велся уже примерно в течение года. Данный промысел был революционным в двух смыслах: во-первых, он открывал совершенно новый рынок для американских рыбаков, позволяя им с прибылью для себя добывать и доставлять в больших объемах такие виды рыб, которые они почти не промышляли раньше (тихоокеанский хек, позднее — минтай и желтоперая камбала); во-вторых, он полностью зависел от успешных рабочих взаимоотношений между сотнями американских и советских рыбаков, подчас в невообразимо сложных условиях Северной части Тихого океана и к тому же в период апогея холодной войны.

В должности директора по производству компании MRC я работал в тесной связке с Олегом Портенковым, советским  начальником экспедиции, который отвечал за координирование работы советских судов. Невысокий, жилистый, смуглый мужчина с морщинками и большим носом обладал уморительно суровым чувством юмора и умел пронзительно и не стесняясь смеяться; кроме того, у него был острый аналитический ум и десятилетия опыта работы на рыболовецких судах. В самых трудных ситуациях, когда они не могли найти рыбу, переживали жуткий шторм или когда неуравновешенный капитан на американском или на советском судне громко жаловался по радио на некомпетентность или недобросовестность другой стороны, Олег разрешал ситуацию примирительными словами и шуткой «про себя». Позже, вечером, он устраивал встречу на камбузе одного из русских судов. Американский и русский капитаны под руководством Олега улаживали споры, рассказывали истории про рыбалку, ели русскую еду и пили водку. По мере убывания водки и закуски исчезали и проблемы. Олег и капитаны начинали травить анекдоты, в основном неприличные, а я прилагал все усилия к тому, чтобы как можно более точно все перевести – и всегда было удивительно, насколько похожи шутки рыбаков с противоположных частей океана. В море, помимо работы, у нас с Олегом было огромное количество времени, чтобы обсудить историю, литературу, спорт и смысл жизни, и к концу  путины, несмотря на разницу в возрасте примерно лет в двадцать, мы были связаны узами дружбы, которая продолжалась в Находке, его родном городе.

Велли Перейра, который сопровождал меня в первый приезд в Находку, был не только вице-президентом компании MRC, но и ведущим ученым в сфере рыболовства и вообще движущей силой компании MRC. Благодаря его живому чувству юмора и душевной теплоте он легко сошелся с Олегом. Во время нашей первой встречи в Находке, в офисе MRC, целью которой был анализ совместной деятельности по рыболовству, Велли и Олег обнялись и «поприветствовали друг друга, как братья» — так удивленно выразился Николай Котляр, советский чиновник высшего ранга в области рыболовства, присутствовавший на переговорах. После встречи нас повезли на экскурсию по городу, чтобы показать памятники и панорамные виды на залив Америка.

… Как-то раз после целого дня переговоров мы совершили вылазку в маленькую закрытую бухточку, так называемый Китайский пляж, на пикник. Майкл упоминал, что это было одним из немногих мест за пределами Находки, которые ему было разрешено посещать без специального разрешения, и он часто приезжал туда поплавать и отдохнуть. Также мы зашли в рыбный порт, где во внушительном по размеру бетонном здании располагался большой холодильник для морепродуктов. Это было место, где я впоследствии проводил много рабочего времени и инспектировал блоки мороженой рыбы, которую MRC получала по бартеру за улов, доставленный на советские суда в американских водах. Затем эта мороженая рыба отправлялась покупателям MRC в Южную Корею и Японию.

Прибытие нашей маленькой американской делегации в Находку было большой местной новостью. Корреспонденты брали интервью у Велли для радио и телевидения, а Георгий Пакин, фотограф газеты «Находкинский рабочий», повсюду сопровождал нас, делая снимки для газеты. Позже он дарил их нам – и до сих пор у меня и Майкла есть подробный документальный отчет о нашей жизни в Находке, запечатленный на четко сфокусированных, подчеркнуто элегантных черно-белых фотографиях Георгия.

На первых порах я мало что понимал в своей работе, но наши секретари и переводчики Вера Гавриленко и Марина Розловская вели дела в офисе компетентно и добросовестно. Геннадий Калюжный, мой содиректор, имел дело с «Дальрыбой», БАМРом  и прочими организациями, принимающими участие в совместной рыбалке с MRC. Так как Владивосток для меня был закрыт, Геннадий ездил туда для проведения переговоров, а когда приезжал с визитом Джим Талбот, основатель и президент MRC, руководитель «Дальрыбы» Владимир Старжинский ехал в Находку, чтобы лично провести с ним встречи. Мой друг Олег Портенков и другие бамровские рыбаки любили общаться с Барри Фишером, легендарным американским «пионером» совместной рыбалки, который работал с СССР еще во время Второй мировой войны по программе ленд-лиза. Несмотря на то, что все эти переговоры осложнялись языковыми и культурными барьерами и наши политические и экономические системы радикально отличались друг от друга, мы всегда находили решение, позволяющее нам двигаться вперед, и MRC продолжала расти и процветать.

У меня была еще одна сторона жизни в Находке – жизнь за пределами работы. Практически с самого моего приезда я играл в баскетбол за сборную команду Находки. Как-то раз просто пришел в спортзал возле гостиницы «Горизонт» в шортах, готовый играть. Тренер Александр Тишков, в прошлом и сам отличный игрок, включил меня в команду, не сомневаясь ни на минуту, другие игроки тоже сразу приняли меня. Саша Качанов, звездный защитник команды и один из лучших спортсменов, которых я когда-либо знал, стал близким другом – мы провели много времени за совместными тренировками, бегая по сопкам вокруг Находки и пытаясь подражать знаменитым игрокам НБА, о которых я рассказывал Саше, включая баскетболистов из команды моего родного города «Сиэтл Суперсоникс». Когда наша находкинская команда играла против команд из Владивостока и других районов края, наши соперники и не подозревали, что играют против американца! Но, к сожалению, выезжать в краевой центр, несмотря на попытки Тишкова сделать для меня разрешение, не получалось.

Кроме Саши, с которым я разделял увлечение музыкой и спортом, я подружился и с другими людьми. Георгий Пакин и его жена Марина стали моими близкими товарищами, часто приглашали меня в гости послушать музыку – у Георгия была огромная коллекция джаза, блюза и замечательных русских бардов: Окуджавы, Высоцкого и Галича. За два года я выучил слова нескольких известных песен и даже подобрал музыку на гитаре. Впоследствии для русских всегда было сюрпризом, когда во время вечерних посиделок я начинал играть хорошо известную им песню и они слышали слова, которые так хорошо знали, но с американским акцентом! У меня были и другие друзья в Находке, с которыми я познакомился раньше, еще во время работы на рыболовецких судах БАМРа, однако некоторые из них говорили мне, что нужно реже встречаться, чтобы не вызывать подозрений из-за регулярного общения с американцем.

Холодная война усилилась во время моего пребывания в Находке. Американские заложники были захвачены и удерживались в плену в Иране, где годом ранее совершилась жестокая революция. В декабре 1979 года, всего лишь через несколько месяцев после моего приезда, СССР вторгся в Афганистан. США приостановили продажу зерна Советскому Союзу, бойкотировали летние Олимпийские игры в Москве в 1980 году и принимали крутые меры против советской рыбодобычи в территориальных водах США. К счастью, MRC и американские рыбаки во главе с Барри Фишером смогли убедить правительство разрешить нам продолжить совместную добычу рыбы, так как это было взаимовыгодно. Тем не менее, для меня, единственного американца в восточной части СССР, это было пугающее и сложное время. Казалось, что отношения между нашими странами становились день ото дня хуже. Но это не  повлияло на мою жизнь в Находке, и я до сих пор благодарен русским друзьям и коллегам за поддержку в течение этих сложных лет.

После первого проведенного в Находке года я женился в Сиэтле и приехал обратно с Лизой Харрис, специалистом в области искусства и организации выставок. Жизнь стала легче, не такой изолированной, а Лиза быстро и успешно адаптировалась к новому месту жительства и даже организовала выставку художников из Сиэтла в находкинском музее. К старым друзьям мы добавили новых, а бизнес MRC процветал.

Тем не менее, мое личное счастье и успех компании были омрачены несколькими происшествиями. Геннадий сообщил, что все советские работники MRC в Находке будут уволены и заменены на новых, так как они отработали два года. Первым «сокращенным» стал Кузьмич, наш водитель, затем Марина и Геннадий, его заменил Юрий Сергеев, известный и награжденный орденами бывший капитан cоветского китобойного флота. Мы с Юрием довольно быстро сработались, но MRC потеряла опыт и умение Марины и Геннадия. Появились Николай Корниенко, Владимир Жданов, Владимир Чиндин и Валерий Соловьев, наша новая группа отличных технологов. К тому времени, как я уехал из Находки, в 1981 году, и вернулся в Сиэтл, ее возглавил Брюс Дженкинсон, мой преемник.

Жизнь в Находке была значимым событием в моей жизни: я многое узнал про себя и про жизнь вообще, и этот опыт не забываю на протяжении прошедших трех десятилетий. Кстати, мне повезло, я посещал Находку несколько раз, в том числе в этом году, когда в июле провел два чудесных дня, осматривая город, заново переживая прошлое и встречаясь со старыми друзьями, Георгием и Сашей. Я с удовольствием посвящаю эту статью им, а также с чувством грусти тем друзьям и коллегам, которые покинули этот мир: Марине Розловской, Олегу Портенкову, Александру Тишкову и Вере Гавриленко.