Мало кто знает, что в период международной напряженности 35 лет назад, в 1976 году, была создана первая и единственная в СССР совместная с Соединенными Штатами Америки фирма — советско-американская компания по морским ресурсам, представительство которой открылось в Находке. Она занималась организацией совместного лова и обработкой рыбы в пределах 200-мильной американской экономической зоны на судах БАМРа. Первым руководителем находкинского представительства в 1977-1979 годах был Майкл СТИВЕНС, который предложил «НР» свою статью из готовящейся книги, в которой американские директора расскажут о своей работе в Находке.
Середина 70-х годов была временем так называемой «холодной войны» между политической и экономической идеологиями двух мировых супердержав — СССР и США. Весь мир был подмостками, на которых эти страны разыгрывали сцены своих сражений и борьбы за влияние и превосходство. Несмотря на это, достижения в развитии рыбной отрасли могли бы подвести обе страны и их рыбодобывающую промышленность к уникальной и беспрецедентной эпохе совместной деятельности, товарищества и экономических успехов.
Рыбному хозяйству Советского Союза принадлежал самый большой в мире флот, состоящий из траулеров, плавбаз, транспортных судов и танкеров. Наряду с работой в своих собственных прибрежных водах такому флоту требовался доступ к рыбным ресурсам международных вод и к берегам зарубежных стран для обеспечения пищевыми запасами населения своей страны, а также кормами сельскохозяйственных животных. Соединенные Штаты обладали огромными запасами минтая, хека и камбалы на тихоокеанском побережье, которые не были востребованы рыбной промышленностью США, а потому в значительной степени вылавливались флотом СССР, Японии, Южной Кореи, Польши, Тайваня и т.д. Как и многие другие страны, США расширяли зону своего владения для обеспечения полного контроля над биологическими ресурсами далеко за пределами существующей трехмильной зоны территориального моря и двенадцатимильной ресурсной зоны, на две сотни миль от американской береговой черты.
Предприниматель из штата Вашингтон Джим Талбот, которому принадлежал самый большой холодильный склад для рыбы, фруктов и овощей на всем западном побережье США, полагал, что он может помочь поддержать советский флот, снабжая его продуктами питания и обеспечивая перевозку рыбы на новые рынки, включая США. В то же самое время советское Министерство рыбного хозяйства решило, что нуждается в деловом присутствии на территории США для того, чтобы иметь доступ к рыбным ресурсам. Во многом благодаря усилиям господина Талбота и была основана совместная Советско-Американская компания по освоению морских ресурсов (СовАм), созданная его компанией и Соврыбфлотом.
Правительство США решило позволить представителю советского рыбного хозяйства работать в компании и жить неподалеку от Сиэтла, если в свою очередь СССР разрешит американцу жить в восточной части СССР. Это был беспрецедентный случай, так как на тот момент ни один американец не проживал на советском Дальнем Востоке, равно как и советские люди не жили в районе Сиэтла. Советская сторона выбрала открытую для иностранцев Находку. Мне было 27 лет, и к тому моменту я провел несколько лет на Аляске. Работал биологом, ходил на японских и советских траулерах в Беринговом море в качестве наблюдателя. Кроме того, заканчивал первый год обучения для получения ученой степени по морским исследованиям в университете штата Вашингтон. Мне сказали, что заместитель премьер-министра Алексея Косыгина лично одобрил мое заявление на получение визы и что я буду первым американцем со времен второй мировой войны, которому позволено жить в городе СССР, где не было посольства или консульского учреждения США. В компании абсолютно не знали, каковы будут мои обязанности в Находке. Просто было нужно, чтобы я поехал, и тогда представитель советского рыбного хозяйства смог бы работать в компании в США. Почему бы и нет?
После приятного путешествия из Японии на теплоходе «Байкал» в сентябре 1977 года я прибыл в Находку. Вежливый, но дотошный таможенник потратил более двух часов на оформление процедуры моего въезда (у меня было очень много багажа!). Во время первой поездки по городу я был поражен географическим положением прекрасной бухты и увидел множество траулеров, плавбаз и транспортных судов у причалов. Машин на улицах было мало, большинство автомобилей были покрашены в один цвет, а именно — зеленый, какой в Штатах мы бы назвали «грязно-оливковый армейский».
Моим домом на следующие полгода стала гостиница «Находка», комната в которой одновременно служила и офисом компании примерно в течение месяца, пока БАМР не предоставил несколько комнат в гостинице «Горизонт». Почти каждый вечер я ужинал в ресторане гостиницы «Находка», где был столик, зарезервированный лично для меня и украшенный маленьким американским флагом. Никто другой не мог сидеть за ним, а официантки проявляли бдительность и прогоняли всех, кто пытался пообщаться со мной. Время от времени я отгонял официантку и общался с посетителями. Ресторан гостиницы был популярным заведением города, каждый вечер там играли живую музыку и было многолюдно. Вскоре я узнал, что общепринято было пить (водку или шампанское) во время еды и закусывать, если пьешь. В США обычаи чуть отличались, мы обычно пили крепкие спиртные напитки до или после еды, но могли пить пиво или вино во время еды.
Моим содиректором в офисе СовАма был Геннадий Калюжный, первый заместитель директора БАМРа Николая Котляра. Калюжный отлично подходил для этой работы, потому что был снабженцем и знал, как «делать дела». Он был самоуверен, подчас чересчур, но успешно покупал «Волги», строил гаражи и вскоре обеспечил меня большим офисным помещением на первом этаже и трехкомнатной квартирой над ним в жилом доме, находящемся в микрорайоне рыбного порта. Мы с Калюжным отлично проработали вместе те два года, которые я провел в Находке, достигли больших успехов и несколько раз ездили вместе в Москву, где мы потчевали различных официальных лиц из Министерства рыбного хозяйства и внешней торговли рассказами и анекдотами из записной книжки Калюжного. БАМР также предоставил нам двух замечательных и квалифицированных помощников, которые были переводчиками и секретарями, — Марину Розловскую и Веру Гавриленко. Моего знания русского языка было недостаточно, и эти две девушки помогали мне во время бесконечных встреч.
Несмотря на размер города и огромную промышленную застройку, проводимую в то время (строился порт Восточный), Находка казалась мне «транзитным» городом. У БАМР было более ста рыбообрабатывающих траулеров, и люди со всего Советского Союза ехали на Дальний Восток за «длинным рублем». В этом смысле город напоминал мне Аляску. Так как я жил на Дальнем Востоке, посольство США могло направлять ко мне для посещения официальных лиц. Так в Находке побывали атташе по экономическим вопросам и атташе по культурным и научным вопросам. На встречах присутствовали советские чиновники из Владивостока. Думаю, каждый подозревал другого в том, что тот был из ЦРУ или КГБ и, возможно, так оно и было. Американцы уехали из Находки в полной уверенности, что Калюжный был гэбистом, потому что вел себя очень уверенно и носил серое пальто, серый костюм и серую шляпу, одно из полей которой было загнуто вниз и, как казалось, закрывало один глаз! Меня вся эта игра забавляла, но мы были первопроходцами, и эти подозрения были общепринятыми.
Компания развивала совместный промысел, в процессе которого американские рыбаки ловили хек, камбалу, минтай и доставляли улов на суда БАМРа (она оперативно подчинялась объединению «Дальрыба»), где его перерабатывали, морозили и уже готовую продукцию передавали компании. Поэтому мы не только помогали готовить советские суда к совместной работе, но и начали вести важную работу по управлению рыбным экспортом. Разрабатывали метод отбора проб совместно с рыбным портом. Объясняли, что именно рабочие должны делать для обеспечения экспортного качества, и, в частности, разработали программу проведения инспекции и проверки качества сортировки мороженого минтая с икрой для переработки в Южной Корее. В то время эта республика и СССР не имели дипломатических отношений, и поэтому компания стала важным посредником между обеими странами. Конечно, суда «Дальрыбы» предпочли бы вести промысел сами, но наша совместная деятельность позволяла продлить срок занятости судов и экипажей в ресурсной зоне рыболовства Соединенных Штатов.
Так как я был холостяком, да к тому же и американцем, в тот период моя личная жизнь в Находке была весьма скучна и убога. Я был ограничен в возможности заводить дружеские связи, а тем людям, которые пытались завести дружбу со мной, местные власти отбивали охоту это делать. Тем не менее очень сильно чувствовал гостеприимство и теплоту русских людей. Много раз встречал русских, для которых я был первым американцем, которого они когда-либо видели. И каждый раз их первая фраза звучала примерно так: «Майкл, пожалуйста, больше никогда не должно быть еще одной войны!». Конечно, за мной следили и наблюдали. Мне говорили, что в моей квартире были «жучки». Тем не менее я чувствовал себя защищенным, когда участие ко мне проявляли обычные жители города. Мне дали ключ от спортзала в рыбном порту, и я мог приходить туда и играть в баскетбол или заниматься тяжелой атлетикой, когда в зале никого не было. А вот дополнительное умение, которое я приобрел в Находке, — искусство произнесения тостов. Они не являются чем-то общепринятым в Штатах, и ценность тоста по большей части не в том, что за ним следует выпивка, а в том, что озвучивается какая-либо мысль, информация, мораль или просто шутка для друзей. Калюжный был не только деловым партнером, но и другом, с которым мы делились многими догадками и наблюдениями. Марина и Вера стали помощниками, а также надежными компаньонами и советчиками. Марина и ее муж фотокорреспондент «НР» Георгий Пакин много раз приглашали меня в гости для искреннего душевного общения. Они стали друзьями на всю жизнь. И всегда, когда по делам ездил в Японию или Корею, был рад вернуться «домой» в Находку. По сей день горжусь, что был дальневосточником!
