В повседневном труде на промысле как-то незаметно прошла весна. Окончание рыбалки на западной Камчатке капитан Владимир Лозицкий решил отметить короткой высадкой на берег этого малохоженого хмурого края. Природа западной Камчатки гораздо беднее ее восточного региона, где проходит теплое течение. В июне в прибрежной тундре лишь скромная зелень, местами небольшие измученные климатом деревья и кустарник. А в местных речушках уже шла на нерест красная рыба, любимая одинаково и нашим народом, и нашими четвероногими друзьями — медведями, которых в здешних местах, поговаривали, водилось прилично.
У капитана было приподнятое настроение бывалого охотника, пацаном выросшего в Анучинской тайге. Дед частенько брал его с собой на охоту, и вот теперь, предвкушая встречу с тем прекрасным, что бывает у нас только в детстве, но в памяти остается на всю жизнь, капитан собрал проворную десантную команду и дождался удобного случая для броска на берег.
План высадки был простой и не предвещал никаких катаклизмов: погода прекрасная и сводки — тоже. Утром спускаем бот, и восемь моряков с капитаном высаживаются на землю необетованную в районе небольшого ручья. На судне командовать остается старпом и вечером нас всех со свежим уловом берет на борт для перехода на Южные Курилы ловить сайру. Правда, по последней сводке должен быть циклон, но до его подхода времени нам хватало.
Утром в отличном настроении, прихватив самое необходимое, наша охотничья команда высадилась на песчаный нехоженый берег. Бот вернулся на судно. Кто-то на борту нам, наверное, даже завидовал. По земле походят.
Картина на берегу открылась интересная. До этого я в такие места не попадал. Ранее, на практике, мне приходилось бывать в тропиках Африки. Но эта с виду суровая земля была мне милее. Климат здесь, конечно же, определяло холодное Охотское море. На востоке заснеженным хребтом встали огромные Камчатские горы, идущие по меридиану, как и побережье, с севера на юг. Вдоль побережья шла тундра с небольшими деревьями и кустарником. Все покрывала трава с разбросанными местами яркими цветами. Наверное, они были такими яркими и радовались каждому погожему дню из-за скоротечности своей тундровой жизни.
А горный хребет, вот он, полого опускается к нам и кажется таким близким, хотя это, наверное, не так. С этих гор бегут чистые ручьи и речушки, где мы, выбрав удобное место, встали лагерем рядом с берегом. Не мешкая, развернули бредень и прошлись по небольшому озерцу в устье ручья, который отделялся от моря небольшим песчаным баром с ручейками. Рыба по ним без особого труда из моря попадала в ручей на нерест. Меня только удивило, как такой маленький ручей, не более 2 метров шириной, мог стать колыбелью для новых тысяч жизней. Рыбы в озерце, естественно, было немерено, но нам жадность была ни к чему. Впереди ждала сайра, в ловушку нередко попадает тунец и вносит разнообразие в наше скромное меню.
Между тем каждый занимался каким-то делом. Развели костер. Умельцы разделали несколько рыбин и сделали соленую икру – пятиминутку. Даже торт не идет с ней в сравнение по вкусовым ощущениям. Намазать судовой хлеб маслом и — толстый слой икры. Запить холодной родниковой водой из ручья. Думаю в «Метрополе» такой экзотики не бывало. Мы со своим приятелем Михаилом прошлись вверх по ручью. Все было интересно, но одно смущало – множество медвежьих следов. Не одни мы икру любим. Капитан прозорливо прихватил с собой охотничье ружье. Но палить было не в кого: дичь куда-то разбежалась от нас подальше в тундру, где, очевидно, был корм и не было людей, поэтому развлекались, стреляя в ручей по крупной кете. Все равно через несколько часов возвращаться на судно. Время незаметно прошло. И все было бы хорошо, мы готовились к возвращению на судно, как налетел шквалистый ветер. Все вокруг просто закипело. А пароход — вот он, совсем рядом. Но кто в такую погоду будет рисковать людьми и спускать бот? Так что нам на берегу только и оставалось, что смотреть на бортовые огни штормовавшего судна. К вечеру обстановка совсем поскучнела. Кроме сильного ветра начался еще и дождь. Надо было здесь как-то устраиваться, позаботиться о жилье и ночлеге. Неподалеку от кого-то остался полуразвалившийся чум, его-то мы и стали обустраивать в какое-то жилье для 8 человек. Из необходимых для жизни вещей с собой у нас остались только спички, буханка хлеба и ружье с одним случайно оставшимся патроном. Соль тоже потратили. Имели примерно набор Робинзона Крузо, но без попугая. Сколько продлится эта «робинзонада» — трудно было предугадать. (В итоге оказалось — больше недели). Капитан, естественно, переживал за все: за судно и оставшийся там экипаж, да и за нас, уже «наотдыхавшихся». Чум мы отремонтировали и теперь ходили на добычу сушняка для костра. Буханку хлеба и остатки готовой икры съели на второй день. Больше соли не было, а так икра в горло не лезла. Сборы ведь были, как на прогулку. Первые три дня голод давал о себе знать очень сильно. Постоянно хотелось есть. Потом это чувство как-то притупилось. Уже на шестые сутки никто по берегу не носился. Все чувствовали себя вяло и старались больше лежать в чуме. Начинала мучить какая-то безысходность. А циклон не утихал. Надо было что-то делать. Ждать у моря погоды уже не было терпения и душевных сил.
Еще перед нашей высадкой на берег я, скорее, машинально, на всякий случай, сунул в карман несколько сот рублей. Так они пока у меня и лежали, ждали своего часа. Я сказал Лозицкому о своем капитале, и он это учел. Возник реальный, но несколько опасный вариант. Посоветовавшись, решили, что утром я и рулевой Миша Панфилов отправимся на юг, в ближайшее селение Усть-Хайрюзово, за 50 км от нас, за провиантом. Поход был очень авантюрный, но делать было нечего, и капитан решился отпустить нас за прокормом. Взяли с собой по ножу, фонарик и ружье с одним оставшимся патроном. Утром и отправились. Дорогу выбирать не приходилось — ее просто не было.
Шли вдоль обрыва к морю на юг, где должны быть устье реки Кавран и дорога на Усть-Хайрюзово. Днем идти было в общем терпимо, только ветрено. Повсюду, особенно у ручьев, встречались следы медведя. Но ведь у нас ружье с одним патроном. Но мы не горевали. Мы были молоды, еще не устали от романтики жизни и считали, что все у нас впереди. Я к этому времени за свой авантюризм и скорые решения уже слетел на распределении со 2-го престижного на 92 место, да и Мишку за что-то подобное турнули из Суворовского училища, вот так мы оба в итоге оказались на окраине Родины, о чем впоследствии никогда не жалели. Вскоре после рейса М.Панфилов поступил в МГИМО и стал дипломатом…
Мы продолжали упорно идти вперед. Одна мысль об оставшихся на берегу товарищах не давала остановиться. Но ночью идти было трудно: в каждом встречном кусте мерещился медведь. Вряд ли мы смогли бы напугать его своей пушкой и визгом. Оставалась одна надежда – убегать к морю, в прибой. Так и шли.
Иногда через тучи подсвечивала путь луна, и мы ей были благодарны. Днем подошли к устью реки Кавран. В этом месте река была широка и самим нам ее было не преодолеть.
На наше счастье, нас заметил на лодке местный абориген – рыбак-гольд, наверное. Он и перевез нас на другой берег, отвел к себе на факторию, где жило несколько семей из местных. Встретили нас радушно, накормили чем могли. С каждым глотком свежего молока я чувствовал, как в мое усталое тело вливаются силы. От фактории уже веселее пошли по дороге. Добрались до посёлка затемно. Объяснили встречному мужику ситуацию, и он отвел нас к завмагу домой, т.к. все давно уже было закрыто. Та, увидев наши грязные небритые рожи, замахала в испуге руками, мол, ищите понятых, иначе магазин не открою. Все сделали, да и завмаг после нашей истории как-то к нам подобрела. Ну вот, и продукты уже в рюкзаках. Надо возвращаться к своим.
Там, на пустынном берегу, ждут нас. Обратную дорогу преодолевали как-то легче.
Опять ночью шарахались от призраков медведей. Все-таки это их территория, хотя земля вроде и наша. На третий день пути назад нас, измученных, подобрал вертолет геологов и подбросил к своим. Народ за нас тоже очень переживал, и все были рады возвращению. Когда мы стали переодеваться и стащили сапоги, все ноги были истерты в кровь, и ведь мы этого не замечали. А погода вскоре стихла, и мы вернулись на свой такой родной пароход. Капитан проложил курс на Курилы. Прощай, Камчатка.
Владимир ЛЕВЧУК, механик-наставник НБАМР
