Статья Шамиля ВАХИТОВА «Не крики, а жалобный стон из каждой души вырывался…», опубликованная в «НР» 30 октября, затронула за живое: не одна семья пострадала в те далекие тридцатые годы прошлого столетия от сталинских репрессий. Коснулась эта трагедия и нас.
Передо мной в который раз встает вопрос: «А почему моего деда репрессировали? Что мог совершить сторож краевой больницы? Почему его, моего деда ЧЕРНИКОВА Никиту Петровича, уроженца Воронежской губернии, 1876 года рождения, имевшего семерых детей, арестовали 22 декабря 1937 года? 29 декабря тройка при УНКВД по Алтайскому краю вынесла приговор: ВМН — расстрел, а ещё через неделю, 6 января 1938 года, приговор привели в исполнение. Деда реабилитировали 10 августа 1956 года. Реабилитационный орган – военный трибунал Сибирского военного округа. Основание реабилитации – дело прекращено за отсутствием состава преступления. Но что перенесла его семья?
В начале двадцатого века много переселенцев ехало на Дальний Восток, а дед решил остановиться в Сибири. Увлекли его сибирские просторы. Остановился в Барнауле. Основным занятием для себя определил извоз. Добрые люди помогли приобрести лошадей. Работы было очень много. Росла семья. У деда был небольшой дом на правом гористом берегу реки Барнаулки, где родился в 1915 году мой отец Владимир, седьмой ребенок в большой семье. В мае 1917 года весь центр города Барнаул сгорел в большом пожаре и только в 1918 году представители советской власти обратились к горожанам с просьбой отстраивать центр города. Деду было отведено место, где стоял сгоревший дом какого-то купца. От дома остался только большой высокий фундамент, в котором находились складские помещения. Так как семья была большая, 9 человек, дед поставил на этом фундаменте пятистенок из лиственных бревен с пятью окнами по лицевой стороне. И даже в фундаменте сделал комнату и кухню. Кому-то этот большой семейный дом помешал, вот и пошел сторож больницы ЧЕРНИКОВ Никита Петрович под расстрел. Дом отобрали, бабушку Евдокию Ивановну переселили в комнатку в фундаменте, а в самом доме разместили райсобес.
В 1932 году мой отец познакомился с девушкой, моей будущей матерью. Но дед Никита был строгих правил и не разрешил 17-летнему сыну взять в жены девушку старше себя на три года. Молодость и любовь взяли своё, и в 1933 году родился мой старший брат Юрий. Крепко осерчал дед и выгнал из дома младшего сына с молодой семьей и даже отказал в отчестве, т.е. отказался от своего сына. Пришлось моему отцу взять отчество Николаевич, так и жил с этим отчеством до 1960 года. Наступил 1941 год, началась Великая Отечественная война. Ушли на фронт старшие братья отца: Николай, Александр и Василий. Отца призвали на фронт только в декабре 1941 года и сразу отправили на оборону Москвы. Затем в составе 2-й ударной армии отец защищал Сталинград. А дальше дороги войны привели его к Кенигсбергу, где отец получил очень тяжелое ранение в ногу.
Старшие братья Николай и Александр погибли, Василий пришел с фронта без руки, а отец мой вернулся домой только в декабре 1945 года после длительного лечения в госпитале. В 1941 году жили мы на станции Тальменка под Барнаулом, отец работал шофером в леспромхозе и оттуда же был призван на фронт. После госпиталя отец вернулся в Тальменку на прежнее место работы в леспромхоз. Раненая нога не позволяла ему работать шофером, и в декабре 1949 года наша семья в составе 5 человек, родители и три сына, выехала в бухту Находка, куда прибыла 6 января 1950 года. Взяли отца на работу в механические мастерские Находкинской мореходной школы юнг мастером производственного обучения. Жили в бараке дружно, в 1951 году наша семья пополнилась ещё одним членом семьи – родился четвертый сын Игорь, а отца назначили начальником механических мастерских. Но в 1952 году отец был арестован и этапирован в Магадан. Добрался этап только до порта Ванино, где в 1953 году их застало известие о смерти И.В.Сталина.
Отец был амнистирован и вернулся домой. Начал работу в механических мастерских рыбного порта слесарем, а затем перешел в Управление активного морского рыболовства. Пригласил его к себе известный в то время капитан СРТ «Буинск» Юрий Михайлович ЗАГОРСКИЙ. В первый рейс на нерестовую селедку отец пошел мотористом, а во второй рейс — уже третьим механиком. Работа в море отцу не понравилась, списался на берег, работал в Находкинском рыбкоопе, а когда ввели в эксплуатацию Приморский СРЗ, перешел в цех № 1 слесарем-дизелистом. В 1960 году отец с мамой и Игорем вернулись в город Барнаул, деда реабилитировали, дом вернули семье. Рабочий стаж моего отца составил 50 лет. Начинал работать шофером, всю войну прошел шофером, а закончил свою трудовую деятельность слесарем-дизелистом. Про войну не любил рассказывать, только говорил, что было очень страшно. Кроме медали «За оборону Сталинграда», был представлен к награждению медалями «За взятие Кенигсберга» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне». Последние две медали не получил по причине лечения в госпитале, о чем свидетельствуют пожелтевшие справки тех далеких сороковых годов за подписью командира части майора КАЗАКОВА.
Медалей было больше, потому что я помню небольшой матерчатый узелок, в котором хранились награды отца. Но после смерти мамы в 1988 году, когда отец остался один в Барнауле, никуда не хотел уезжать, все награды и семейные фотографии исчезли из квартиры, остались только справки. Вернулся к нам в Находку только в 1993 году, здесь и похоронен спустя год. Вот так сложилась жизнь моего отца ЧЕРНИКОВА Владимира Никитовича, хотя здесь, в Находке, его помнят до сих пор как Николаевича. Он не был героем на фронте. Он был просто солдатом, а в мирные дни — хорошим отцом и мужем. Репрессия в отношении деда никак не повлияла на жизнь внуков. Все получили достойное образование и достойно прошли всю жизнь. Память о своём деде ЧЕРНИКОВЕ Никите Петровиче хранят его внуки и правнуки.
Валерий ЧЕРНИКОВ
