В 30-е годы XX века Находка не только строилась, но и целенаправленно укреплялась, и должна была играть роль дальневосточного форпоста. Много сил и средств было потрачено на то, чтобы превратить ее в непроходимый щит, неприступный для вероятного противника. Время было неспокойное. В воздухе витало ощущение близкой войны.
Боевая работа
В этих сложных условиях в 1934 г. начал формироваться отряд подводного плавания, или, как он иначе назывался, 3-я бригада подводных лодок (БПЛ) в составе 5-ой морской бригады. Командиром нового дивизиона, а также одновременно командиром головной лодки был назначен Георгий Никитович ХОЛОСТЯКОВ. Это был очень опытный моряк, уже имевший опыт подводного плавания и хорошо себя зарекомендовавший службой на Балтике. Он был известен, как командир, который никогда не боялся идти на риск, если этого требовали интересы дела, и всегда внимательно прислушивался к мнениям и предложениям своих подчиненных.
По прибытии в бухту Находка, подлодки заняли боевую позицию, ограниченную с запада мысом Аскольд, а с востока – мысом Поворотным (входной мыс залива Петра Великого), и уже оттуда выходила на боевые задания в открытый океан. Задание, возложенное на экипажи 5-ой морской бригады, было секретным. Поэтому в своих книгах Холостяков нигде не упоминает название Находка. Вот как он описывает место: «Мало кто успел побывать в тех местах до нас. Известно было, что и бухту, и просторный залив, в который она выходит, не нанесенные до того ни на какие карты, открыл в прошлом столетии экипаж русского военного парохода-корвета».
В Находке Холостяков сразу развил активную деятельность по подготовке личного состава и самих лодок к возможным военным действиям. Именно Георгию Никитичу принадлежала передовая для того времени мысль о всесезонном действии подводных лодок. В то время, как обычная практика, принятая в передовых флотах мира состояла в том, что к зиме лодки «ставились к стенке» и не принимали активного участия в боевых действиях. Холостяков предложил проводить испытания подводных кораблей не на дальность, а на длительность пребывания в автономном плавании. Запас прочности лодок типа «щука» это позволял, и необходимо было выяснить, где же лежал предел этой прочности.
Для испытаний Холостяковым были выбраны субмарины типа «щука», чей срок автономного плавания на тот момент был максимальным – 20 суток. И первой должна была стать уже знаменитая лодка с не менее известным командиром.
Рекордсмены подводного флота
Подводная лодка Щ — 117 под командой Николая Петровича Египко была выбрана для этого рейса не случайно. На ней был не только отлично обученный экипаж, но и командир, известный своими лихими, рискованными операциями. Николай Петрович, ранее служивший старшим помощником на подлодке типа «лещ», имел совершенно уникальный опыт и считался не превзойденным мастером подледного плавания, опаснее которого был только проход через минное поле.
Но для опытного подводника это было не в диковину, и каждый член его экипажа знал, что нужно делать при прохождении через льды. Поэтому последнее препятствие перед выходом в «рекордный рейс: ледяная перемычка – пятикилометровое ледяное плато, преградившее путь Щ-117 путь к указанному месту встречи с плавбазой «Саратов», экипаж преодолел на одном дыхании — безупречно, по оценке командира дивизиона Георгия Холостякова.
Рекордное плавание выдалось на редкость трудным и богатым на разные внештатные экстремальные ситуации. Ледяная вода и часто бушующие шторма не облегчали работу моряков. «Однажды разбушевавшаяся стихия оторвала лист надстройки и повредила лаз кормовой цистерны. Погружение лодки стало невозможным. Температура воздуха – 25 градусов, бушует шторм, вспоминал командир.
Волны перекатываются через весь корабль и болтают его по своей прихоти. Мостик, рубочный люк, антенна, пушки превратились в ледяную глыбу. Для устранения неисправностей нужно открыть горловину лаза в цистерну. Двое смельчаков – боцман ШАРОНОВ и рулевой ПЕКАРСКИЙ – взялись за выполнение этой трудной задачи. Всю ночь под ледяными волнами они вели кропотливую работу, и только утром, уже в обледеневшей одежде, они ликвидировали аварию и вернулись внутрь корабля».
В другой раз матросы в 18-и градусный мороз и ветер ремонтировали стопорный механизм якоря. Добирались через надстройку лодки, волной их чуть не смыло за борт. Но они сумели в последний момент зацепиться за леер и удержаться. Затаив дыхание, команда наблюдала за отважными действиями матросов, и выдохнула только, когда парни забрались в лодку. Отогревали их всей командой. Сам Николай Египко был под стать своей команде. Один смелый эксперимент мог стоить ему не только карьеры, но и свободы. Сам Египко вспоминал об этом так: «Предельная глубина погружения корабля была 90 метров. И я решил на этой глубине произвести максимально допустимое погружение. Я не мог этого делать без разрешения начальства и соответствующей проверки всего корабля. Но этот эксперимент был необходим. Была объявлена боевая тревога, и все, казалось, предусмотрено. На подходе к 90 метрам раздался резкий интенсивный хлопок, как взрыв. Инстинктивно даю команду: «Полный ход на всплытие», а лодка продолжает проваливаться на глубину.
Командую: «Самый полный вперед!» и «Продуть средние цистерны!». Произошла медленная эволюция к снижению темпов погружения. Мы находились на 100 м, при максимуме 90. Как потом выяснилось, причиной взрыва был отрыв части надстройки от интенсивно обжатого прочного корпуса. Командующий флотом за этот эксперимент с погружением объявил мне и выговор, и благодарность за то, что мы проявили смелость и разумный риск.
И кто скажет, что это был неоправданный риск? Сколько подлодок во время войны отлеживались на дне без продувания воздуха? И сколько из них уцелело, благодаря смелому эксперименту, проведенному задолго до войны? Опасное плавание продолжалось вместо предполагаемых 20 – ти -40 суток. И это в открытом море, без пополнения запасов воды и продовольствия! Безусловный и абсолютный успех и рекорд по флоту. Все поставленные перед лодкой задачи, экипаж выполнил. Египко со своим экипажем еще раз доказали себе и всему миру, что техника имеет предел прочности, а люди – нет!Все участники героического похода были награждены орденами и медалями, а командир и комиссар – Орденами Красного Знамени.
Рекордную высоту подхватили другие подводные лодки. А на место Николая Египко пришел не менее знаменитый командир – Магомед ГАДЖИЕВ. Он был третьим командиром субмарины Щ-117, командовал лодкой во время Великой Отечественной войны и погиб при выполнении боевого задания.
Они были первыми
Конечно, военное дело, боевая работа, были основной заботой моряков – подводников. Но как могли они остаться в стороне, когда рядом усилиями лишь небольшого на тот момент количества людей рос новый город! Много воспоминаний о том первом, трудном этапе строительства города, оставил в своей книге «Вечный огонь» командир Георгий Никитич. Его воспоминания стали бесценным источником информации об участии моряков Тихоокеанского флота в строительстве Находки.
Когда лодки пришли в нашу бухту, здесь не было почти ничего и очень мало людей, не хватало воды. Но предоставим слово самому Холостякову: «Декабрьским утром 1934 года в пустынную бухту, к которой почти вплотную подступала тайга, вошел «Саратов». Отшвартоваться было негде, и паша плавбаза отдала якорь посреди бухты. На берегу виднелось несколько деревянных домиков да засолочные чаны — поселок и заготовительный пункт Дальрыбтреста. У бортов плавбазы встали пришедшие вслед за нею подводные лодки. Новоселье было трудным. Недоставало тут даже пресной воды. Источник, которым пользовались рыбаки, не мог обеспечить и нас. А мутная вода в устье ближайшей реки для питья не годилась». Нескольким экипажам пришлось зимовать на своих лодках и даже в палатках. При этом нужно было осваивать новую технику, настии дозорную службу, изучать учебные программы для экипажа, ремонтировать лодки (мастерские еще не действовали). Экипажам, пополнявшим бригаду, приходилось привыкать к установившимся в базе порядкам. В том числе и к частым авралам и тревогам во всякое время суток.
Строительные работы на берегу принимали широкий размах и редко когда обходились без военных. Ведь причалы, зарядная станция, мастерские нужны были не только подводникам, но и зарождающемуся городу. Вместе с моряками приехали и их семьи, для нормальной жизни которых нужно было строить сугубо гражданские объекты. Так появились первые школы, детские сады, офицерский дом, клуб, баня и т. д., вспоминает Георгий Холостяков.
Культура и спорт на пустынном берегу
Спортивная жизнь тоже не была забыта: ранней весной занялись постройкой спортивного городка, объявили конкурс на лучший проект стадиона. Победил проект Леонида Суковача, который и стал главным инженером стройки. Работали по вечерам всей бригадой. Не просто возникал стадион на осушаемом болоте. Но вскоре здесь уже прошли бригадные соревнования между экипажами лодок.
Для полноценной жизни человеку нужны культура, искусство, творчество. Всем этим руководил выпускник военной консерватории Лев Самойлович Докшицер – дирижер бригадного духового оркестра. Во многом благодаря этому активному, творческому человеку, вскоре появились мужской, женский и детский хоры, танцевальный коллектив, группа декламаторов и даже цыганский ансамбль. Принимали у себя моряки и группу солистов Большого театра.
Георгий Никитич вспоминал: «Людей захватывало, будоражило ощущение раскинувшихся вокруг просторов. Хотелось плавать дальше и больше, познавать новое, не изведанное. В самых обыденных делах проявлялся дух соревнования, творчества». Невозможно не рассказать о самом оригинальном и очень полезном изобретении моряков — подводной голубиной почте. Ею пользовались, чтобы лишний раз не смущать японцев, чтобы реже они пеленговали наши сообщения. Сначала выпускали обученных голубей из надводного положения, затем сконструировали герметичный пенал, который выстреливал из-под воды, как торпеду. Достигнув поверхности, пенал раскрывался и выпускал птичку.
Находка помнит
Так жили моряки в бухте Находка, занимаясь боевой работой и мирным трудом. До сих пор остатки нескольких строений, ими оставленных: на остановке Лесная, на м. Астафьева, которые напоминают жителям Находки о том, какие славные люди помогали ее строить, и как зарождался в нашем городе боевой подводный флот. Почти все моряки-подводники участвовали в Великой Отечественной войне и совершили множество подвигов, покрыв славой свои имена Многие были награждены орденами и медалями. Нескольким подводникам было присвоено высокое звание Героев Советского Союза: Г.Н. Холостякову, Д.Г.Пономареву, Н.П. Египко, М. И. Гаджиеву (посмертно).
