«Не крики, а жалобный стон из каждой души вырывался…»

К названию своей статьи я взял эти слова из песни «Я помню тот Ванинский порт». Ее знало все взрослое население России, ее пели с 50-х годов прошлого века. Песня была народной, не было ни одной семьи, которую бы не затронула колючая волна репрессий. Она была написана в эти годы и полностью отражала душевное состояние заключенных, отправляемых на Колыму.
В истории развития Советского государства есть черная полоса – годы политических репрессий. Во многих изданиях упоминается о том, что она длилась 17 лет – с 1937 по 1954 годы, хотя можно считать — еще раньше, с 1929 года. Во время коллективизации, создания колхозов, раскулачивания и уничтожения предпринимателей НЭП (новой экономической политики) были репрессированы сотни тысяч рабочих, крестьян, представителей интеллигенции, деятелей культуры, духовенства.
А начало человеческой трагедии положило постановление Совнаркома РСФСР от 18 августа 1930 года «О мероприятиях по проведению спецколонизации в Северных и Сибирских краях и Уральской области», в котором признавалось необходимым максимально использовать рабочую силу спецпереселенцев на лесоразработках, рыбных и иных промыслах в отдалённых, остро нуждающихся в рабочей силе районах. Также нужна была рабочая сила для строительства Беломоро-Балтийского канала, народных строек. Активно заселялся Дальний Восток семьями рабочих и раскулаченных крестьян.
Встречаясь в 60-80-е годы ХХ века с детьми из семей раскулаченных, я понял, что никто из них не признавал, что их родители были кулаками. Это были в основном многодетные семьи из 10-12 детей, которые трудились на земле с рассвета до заката. Имели живность, птицу, лошадей, различных домашних животных и только своим трудом создавали своё благополучие. Некоторым из них сейчас за 80 лет, а многих нет в живых. Всем им приклеивался ярлык «враг трудового народа» с обвинениями в саботаже, вредительстве против Советской власти.
Особый урон был нанесён Русской православной церкви. Десятки тысяч священнослужителей были отправлены в лагеря. Применялись меры физического воздействия с целью отречения от веры. Но надо сказать, что вера в служении церкви была у них железная. Они не сломались и с честью пронесли человеческое достоинство.
1 декабря 1934 года в Ленинграде был убит Сергей Миронович Киров (Костриков 1886-1934гг.) – первый секретарь Ленинградского комитета ВКП(б) и одновременно секретарь ЦК ВКП(б). И сразу же органами НКВД была предпринята масштабная операция по выявлению «врагов народа», членов троцкистско-зиновьевского блока, ратующих за ликвидацию Советской власти, контрреволюционеров всех мастей. Сталин использовал убийство С.М. Кирова как повод для организации расправы со всеми неугодными ему людьми. Последовали многочисленные аресты.
Было положено начало массовым репрессиям и грубейшим нарушениям социалистической законности. В этот период позорную роль сыграли наркомы НКВД Генрих Ягода и Николай Ежов. При их участии были оклеветаны и погибли многие преданные делу партии работники, коммунисты и беспартийные. В тот же период пробрался на ответственные посты в государстве проходимец, политический авантюрист Л.Берия, который в своих преступных целях не останавливался ни перед какими злодеяниями. За свою преступную деятельность все они понесли должное наказание.
В 1937 году был раскрыт «заговор маршалов», ставивший целью военный переворот в СССР. Руководителем был признан маршал М.Тухачевский, сообщниками — маршалы А.Егоров, В.Блюхер, И.Якир, И.Уборевич. Ко всем была применена высшая мера наказания 12 июня 1937 года. НКВД искал врагов народа и на дальних окраинах России, как в промышленности, так и в армии и на флоте.
16-17 июля 1936 года в Приморье работал заместитель наркома внутренних дел Н. П. Фриновский, прибывший с проверкой местных органов НКВД по борьбе с антисоветскими элементами. Только за двое суток было арестовано более четырех тысяч человек. Органами НКВД тут же была «вскрыта хорошо законспирированная сеть контрреволюционеров в рыбной промышленности». Н.П. Фриновский уехал, но пущенная в ход машина продолжала работать без остановок, всё набирая и набирая обороты.
30 декабря 1937 года был организован общесоюзный Народный комиссариат по военно-морским делам. Руководить им Сталин поставил бывшего начальника политуправления РККА (Рабоче-крестьянская Красная армия) армейского комиссара 1 ранга П.Смирнова. 40-летний нарком рьяно принялся за дело, видя свою главную задачу в разоблачении врагов народа, «окопавшихся» на флоте.
В своих мемуарах адмирал Н.Кузнецов вспоминает, как, прибыв на Тихоокеанский флот, П.Смирнов решал судьбы десятков людей, без раздумий ставя свою подпись на списках, подготовленных начальником краевого НКВД. После визита наркома был арестован и расстрелян командующий Тихоокеанским флотом Г.Киреев, а член Военного совета флота корпусной комиссар Я.Волков осуждён на 10 лет лишения свободы. Две фамилии в длинном списке подлежащих аресту, который не глядя подмахнул нарком, были фамилиями капитана 2-го ранга командира 5-й морской бригады подводных лодок Г.Н.Холостякова и командира 2-го дивизиона капитан-лейтенанта Н.Зайдуллина, базировавшихся в бухте Находка.
В 1931 году по постановлению ЦК ВКП(б) была создана организация «Дальстрой», одной из задач которой было обеспечение грузами районов Колымы и Крайнего Севера, где к этому времени были разведаны богатейшие залежи золота, так необходимые молодой советской республике для индустриализации всей страны. Первым начальником «Дальстроя» был родной брат прославленного чекиста Я.К Берзина. Впоследствии оба брата были расстреляны.
Первый лагерь во Владивостоке, куда стали прибывать жертвы сталинских репрессий, был создан почти одновременно с Соловками – в 1929 году и был очень маленьким. Он размещался в бывших казармах сапёрного батальона, что и поныне стоят на склоне Сапёрной сопки в районе Камского переулка. Летом 1931 года во Владивосток прибыл нарком по военно-морским делам К.Е.Ворошилов. После уроков конфликта на КВЖД в 1929 году главной заботой будущего маршала стало укрепление обороноспособности Владивостока, поэтому старые казармы вновь приняли военных.
Для лагеря нашли другое место – болотистую равнину в низовьях Второй речки, непосредственно примыкающую к железной дороге. Нарком, вероятно, знал, что спустя несколько лет Владивосток станет транзитным пунктом, а сюда, на маленькую пригородную станцию, непрерывным потоком хлынут эшелоны с «врагами народа». Так оно и случилось. Весной 1936 года во Владивосток прибывает первый эшелон заключенных из Бутырской тюрьмы. Так начинается история лагерей Дальнего Востока, перемоловших сотни тысяч заключённых.
К началу 1939 года Владивосток уже не справляется с приёмкой заключённых, прибывающих из центральной части России. ЦК партии направляет в Приморье секретаря ЦК ВКП(б), члена Политбюро А.А.Жданова с цель ознакомления с бухтой Находка и окончательного заключения о целесообразности строительства там большого торгового порта. Приехав во Владивосток, А.А.Жданов ознакомился с предприятиями города, уделив особое внимание Дальзаводу, побывал на кораблях Тихоокеанского флота.
10 апреля 1939 года на эскадренном миноносце «Войков» в бухту Находка прибыла комиссия, в состав которой входили: А.А.Жданов — секретарь ЦК ВКП(б), Н.Кузнецов — заместитель наркома военно-морских сил, И.Юмашев – командующий Тихоокеанским военно-морским флотом и Н.Пегов – Первый секретарь Приморского крайкома ВКП(б). Бухта произвела на А.Жданова самое благоприятное впечатление. Позже, докладывая на Политбюро ЦК партии о своей поездке, он сказал: «Находка является настоящей находкой в Приморье, и там необходимо строить крупный порт».
В 1939 году правительством было принято решение о строительстве в бухте Находка международного торгового порта. Сегодня в Музейно-выставочном центре г. Находка хранится картина, отображающая посещение А.Ждановым бухты Находка и его встречу с будущими строителями порта, написанная бывшим заключённым – художником И.Целуйко, датированная 1951 годом.
13 ноября 1939 года по Северо-Восточному исправительному лагерю государственного управления строительства Дальнего Севера НКВД СССР под грифом «секретно» издаётся приказ «по свёртыванию деятельности стройучастков и отделов, находящихся в г. Владивостоке, и переносе их в бухту Находка. Перевод лагерей в бухту Находка был вызван в первую очередь необходимостью большого количества рабочей силы при строительстве здесь торгового, рыбного портов и судоремонтного завода.
И вместе с первостроителями-добровольцами в Находку потянулись железнодорожные составы с заключёнными. Но было ещё и более серьёзное основание. Правительство отчётливо понимало, что в случае возникновения военных действий на Тихоокеанском побережье бухта Золотой Рог может превратиться в кладбище военных кораблей, и тогда Советский Союз останется без надёжной, оборудованной гавани в южной части Дальнего Востока. Отныне городу Владивостоку придаётся статус «закрытой территории».
По постановлению Будённовского (Партизанского) районного Совета, во исполнение секретного распоряжения НКВД, к западу от озера Солёного для размещения лагерей был выделен земельный участок площадью 1855 гектаров. Перед началом Великой Отечественной войны в окрестностях Находки располагалось четыре лагеря заключённых.
Кровавый 1937 год! Многонациональная Русь через тюрьмы наполняла лагеря, а потом людские волны «без вины виноватых» катились на крайнюю точку Востока – в бухту Находка, на так называемую «Транзитку». Это было преддверие ада – широкие ворота на Колыму, ненасытную пасть Молоха… «Транзитка» — небольшой клочок земли, опутанный несколькими рядами колючей проволоки, разделённый на десятки зон (отсеков) со своими проходными, вахтами и охраной, со своими законами. Женская зона была отделена несколькими рядами колючей проволоки. Таким увидел «Транзитку» бывший политический заключённый Аркадий Акцынов.
В историю советской репрессивной системы Находка вошла как один из транзитных пунктов в системе ГУЛага, а на острове Лисьем с 1937 по 1941 годы размещался небольшой лагерь для политических заключённых. И в целом в то время именно люди, оказавшиеся здесь по печальным причинам, были основным «грузом» для местного порта. У поэта Владимира Высоцкого в одном из стихотворений есть слова: «…Нас вместе переслали в порт Находку…».
В пересыльном лагере сидели: лучший тенор СССР Вадим Козин, который, по воспоминаниям старожилов, дал прощальный концерт на сцене клуба Административного городка; актёр Георгий Жженов, впоследствии популярный актёр, народный артист СССР; командир корпуса Александр Горбатов, впоследствии прославленный командарм во время Великой Отечественной войны, замминистра обороны СССР, Герой Советского Союза. В фильме «Освобождение» Левитан объявляет, что в Москве был дан первый орудийный салют в честь освобождения города Орёл от фашистов армией генерала Горбатова.
В этом же списке заслуженный врач РСФСР Алексей Степанович Бушуев, навсегда связавший свою жизнь с городом Находка; брат замечательного советского поэта Иван Твардовский; архитектор Щуко, скульптор Карпенко, отец которого был автором памятника В.И.Ленину; инженер-исследователь подводных лодок Ю.Дверницкий; известный карикатурист журнала «Крокодил» Н.Кротов; актриса Е.А.Гаркуша-Шершова, жена основателя и первого директора Института океанологии АН СССР.
В Магадане долгие годы ходили легенды об актрисе невиданной красоты, работающей на золотых приисках. Она умерла в одном из лагерей Колымы в августе 1948 года. В печальном перечне и художница и поэтесса из Грозного Людмила Калугина, ставшая впоследствии женой художника Аркадия Акцынова. Судьба их свела в пересыльном лагере политзаключённых. Они не попали на Колыму из-за потребности в художниках для создания портретов вождей и лагерной агитации.
Они освободились лишь в 1944 году. Людмила Акцынова вспоминала, что рядом с её бараком находилась огромная площадь, огороженная колючей проволокой. Там, под открытым небом, собирали тысячи заключённых, осужденных по 58-й статье. Они жили в ожидании парохода там подолгу и в дождь, и в снег. Многие умирали от воспаления лёгких, кишечных болезней. Медики не справлялись, охрана заставляла врачей из числа заключённых оказывать помощь в госпитале. Умерших складывали, как дрова, на машины и увозили…
Рудники, лесоразработки Колымы требовали дешёвой рабочей силы. Пароходы «Дальстрой», «Джурма», «Сахалин», «Ялта», «Феликс Дзержинский», «Индигирка», «Орёл», «Советская Латвия» не успевали перевозить заключённых. Погрузка заключённых производилась только днём. Только после того как все подготовительные работы заканчивались и судовые механики докладывали на мостик, что система пожаротушения исправна во всех трюмах и твиндеках, только тогда разрешалась погрузка зэков.
По секретным инструкциям для тех, кто возглавлял и отвечал за перевозку зэков морем, пожаротушение паром, если возникала «необходимость», было самым надёжным оружием устрашения, усмирения, удушения всех, кто находился в наглухо задраенных твиндеках, то есть верхних этажах трюмов. Что и происходило не однажды.
И могло произойти в любом рейсе, в любой час, если вдруг зэкам взбредёт в голову, что они не в силах дальше переносить до предела спёртый воздух, удушающую вонь, мучительные пытки жаждой и голодом. Такое произошло с пароходами «Индигирка», «Большой Шантар», «Пижма», под завязку набитыми зэками и затонувшими вместе с ними и со всем экипажем. У тех, кому тогда приходилось наблюдать подобные жуткие сцены, кто ещё оставался человеком, только один взгляд на задавленных страхом бесправных существ вызывал жгучее сострадание, душевную боль, пронзительную жалость. У иных на глаза наворачивались непрошеные слёзы. Сотни тысяч лягут в неглубокие из-за вечной мерзлоты, тесные, ледяные могилки, навечно успокоятся под тонким одеялом из мха на необъятных просторах Колымы.
После выгрузки заключённых в Магадане пароход брал курс на Америку за грузом по ленд-лизу. Более ста тысяч тонн аммонала было завезено в Находку и складировано небрежным образом на мысе Астафьева. От неправильного хранения аммонал приобретал коварное свойство самовозгораться. 24 июля 1946 года при погрузке аммонала на пароход «Дальстрой» произошло самовозгорание, и пароход взорвался, уничтожив подлагпункт №8, склады, строения, людей. 6 августа 1946 года взорвались склады со взрывчаткой в районе Пади Ободной. До сих пор на их месте сохранились два глубоких котлована, заполненных водой. Последовательность взрывов навлекает на мысль, что это была хорошо организованная диверсия.
Сегодня снят гриф «секретно» с архивов НКВД-МГБ по приговорам судов «тройки» и высшей меры наказания. Можно подвести итоги: общая цифра осужденных с 1922 по 1953 годы составила 4 143 822 человека, а общее число расстрелянных и повешенных – 8 616 89 человек.
Сюда не вошло бесчисленное количество умерших на «великих стройках социализма» заключённых, расстрелянных по приговорам трибунала во время войны, а то и без приговоров, просто командирами в бою… Если рассмотреть деятельность руководителей карательных органов ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МВД – МГБ с 1922 года, то картина следующая:
1. Феликс Дзержинский – после окончания Гражданской войны с 1922 по 1926 годы при нём были осуждены 59876 человек и расстреляны 8291. Умер от разрыва сердца 20 июля 1926 года во время очередной речи.
2. Феликс Менжинский – руководил ОГПУ с июля 1926 по 10 мая 1934 года. Осуждено 1016485 человек, расстреляны 76159 человек. Умер от сердечного приступа 10 мая 1934 года.
3. Генрих Ягода – руководил ОГПУ – НКВД с июля 1934 по 26 сентября 1936 года. Осуждено 541746 человек, расстреляны 2347 человек. Расстрелян.
4. Николай Ежов – руководил НКВД с сентября 1936 по ноябрь 1938 года. Осуждено за два года 1344923 человека, расстреляно 681692 человека. Расстрелян.
5. Лаврентий Берия – руководил НКВД-МГБ с ноября 1938 по июнь 1953 года. Осуждено 690495 человек и казнены 64046 человек (плюс 22005 польских офицеров). Расстрелян.
6. Сергей Круглов – руководил МВД 8 лет – с 16 января 1946 по 13 марта 1954 года. Точных данных по репрессиям нет. Погиб, попав под поезд.
7. Всеволод Меркулов – руководил НКГБ 3,5 года – с 3 февраля по 20 июля 1941 года и с 14 апреля 1943 по 19 марта 1946 года. Был министром Госбезопасности с 19 марта по 4 мая 1946 года. Расстрелян.
8. Виктор Абакумов – начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ Наркомата Обороны СССР с 14 апреля 1943 по 19 марта 1946 года, министр Госбезопасности СССР с 6 октября 1946 г. по 12 июля 1951 года. Точных данных по репрессиям нет. Расстрелян.
9. Семён Игнатьев – министр Госбезопасности СССР с 9 августа 1951 по 5 марта 1953 года. Осуждено 40729 человек, расстреляно 1909 человек.
У бывшей заключённой художницы-поэтессы из г.Грозного Людмилы Кулагиной-Акцыевой есть такие строки:
Чем грешна ты, Россия?
Не по разуму мне!
Каждый пятый – распятый,
Каждый третий – в тюрьме…
Не обошла стороной и нашу семью колючая волна репрессий. Мой отец, Вахитов Жигангир, в 1939 году с отличием окончил Астраханский рыбный институт. Мама, Вахитова Нафиса, окончила Астраханский педагогический институт. 14 августа 1939 года они поженились и, как молодые специалисты, получили направление на работу на Камчатку. В январе 1940 года отец приступил к работе в должности технолога на рыбокомбинате № 53 п. Озерновского Усть-Большерецкого района Камчатской области. В феврале 1941 года отцу предложили возглавить рыбокомбинат № 53.
Двух предыдущих директоров рыбокомбината осудили как «врагов народа» и расстреляли. Отец прибыл молодым специалистом, опыта административной работы не имел, и он отказался от предложения. В результате 25 февраля 1941 года отца арестовали. Этапом с юга Камчатки его отправили в СИЗО тюрьмы Петропавловска-Камчатского. Шли пешком с конвоем, иногда по пояс в снегу. Отцу пытались вменить саботаж, применяли физическое насилие. Он выдержал все испытания, не подписал никаких бумаг, вины не признал, и 26 июня 1941 года был отпущен на свободу. Вернулся в п. Озерновское больной, простуженный, полностью лысый. Моя мама в течение трёх месяцев лечила его всякими лекарствами, травами и выходила.
Особенно хочется сказать о мужестве моей мамы Нафисы Алимбековны. Оставшись одна с семимесячной дочкой на руках после ареста мужа, без родных, близких на другом краю страны, она не теряла веру в возвращение мужа. В первые годы совместной жизни судьба преподнесла им тяжёлое испытание, и они оба выдержали его с честью. Бог дал им впоследствии, как награду за выносливость, ещё четырёх сыновей. Отец и мама прожили вместе 62 года. Воспитали, дали образование пятерым детям.
В Находке, в парке рядом с остановкой автобуса «Тихоокеанская», стоят две строительные сваи, наклоненные друг к другу. Ежегодно 30 октября здесь собираются родственники бывших политзаключённых, погибших в лагерях. Вечная им память!
В статье использовались архивные материалы. Фотографии предоставлены Музейно-выставочным центром г. Находка.