Завершился первый этап работы рыболовецких предприятий в Охотоморской минтаевой экспедиции. Чем отличается нынешняя путина от предыдущих? Каковы первые результаты рыбалки? На этот и другие вопросы мы попросили ответить президента ОАО «Находкинская БАМР» Анатолия КОЛЕСНИЧЕНКО.
— Анатолий Николаевич, как складывается промысловая обстановка в районе добычи для судов базы?
— По состоянию на конец января в трех подзонах Охотского моря добычу минтая осуществляли 55 судов, в числе которых девять бамровских. В Беринговом море работают РТМ «Ардатов», БМРТ «Александр Беляков» и «Капитан Фалеев». Результаты у всех разные. Экипаж «Ардатова» поднимает на борт в среднем в сутки в пределах 100 тонн минтая, «Александр Беляков» — 70-80 тонн, а вот «Капитан Фалеев», где команду возглавляет ещё молодой капитан, сильно уступает своим коллегам. В среднем в сутки на каждое судно приходится примерно по 50 тонн улова. Это удовлетворительный показатель.
Примерно такая же промысловая обстановка складывается в Карагинском заливе и Камчато-Курильской подзоне, где ведут лов другие шесть бамровских траулеров. Что бы ни говорили, я по-прежнему убеждён: многое на рыбалке зависит от капитана, его опытности, знания района промысла и, наконец, его рыбацкой интуиции. В пример можно привести два других бамровских судна — БМРТ «Николай Чепик» и РТМ «Астроном», где суточные уловы на минтае не опускаются ниже 100 тонн.
— А какие прогнозы на нынешнюю минтаевую путину и популяцию минтая даёт ТИНРО-центр?
— Условия промысла, по убеждению научных сотрудников, в нынешнем сезоне складываются благоприятнее, нежели минувшей зимой. Количество умеренно холодных и холодных атмосферных процессов сокращается, а число теплых — увеличивается. Значения ледовитости несколько ниже среднемноголетних, особенно это проявилось в январе. Очищение побережья западной Камчатки от тяжёлых льдов должно произойти на две-три недели раньше стандартных сроков.
Действительно, нынешняя зима не такая суровая, как в прошлом году, хотя в некоторых районах промысла всё ещё продолжает сохраняться сложная ледовая обстановка. Чтобы что-то поймать, судно должно держать определённую скорость. А как её выдержать в тяжёлых льдах? Поэтому нередко какой-то из траулеров вынужден оставить промышленный лов и пробивать дорогу во льдах, чтобы другие смогли пройти следом за ним с тралами. А это дополнительная трата драгоценного промыслового времени и непредвиденные расходы на топливо, которые ложатся бременем на предприятие. Причём пойманную рыбу уже приходится делить и на «ледокольщика». А по-другому работать в таких обстоятельствах просто невозможно.
Что касается популяции, улучшение условий воспроизводства минтая в северной части Охотского моря в начале 2000-х годов оказало позитивное влияние на состояние его запасов. За счет урожайных поколений 2004-2006 годов рождения нерестовый запас в Охотском и Беринговом морях продолжает оставаться на хорошем уровне, а его биомасса к нынешнему времени составляет примерно 9 млн тонн. Однако ожидаемых особо урожайных поколений всё ещё по-прежнему нет, что не позволяет в последние несколько лет наращивать объем допустимого улова. В целом же ОДУ минтая для всего Охотского моря на нынешний год составляет около 900 тысяч тонн, примерно 80 процентов которого предполагается освоить в преднерестовый период и 20 процентов — в нагульный.
— В последнее время всё чаще некоторые рыбаки поднимают в прессе вопрос о том, что якобы заслуга ТИНРО-центра в деятельности промышленных предприятий уже не столь велика, наука приравнивается чуть ли не к нахлебникам и вообще институт как научное заведение рыбной отрасли потерял свою значимость и актуальность. Разделяете ли вы такое мнение?
— Я категорически против подобных суждений. ТИНРО как научное заведение всегда было и остаётся крепким партнёром и хорошим советником рыбодобывающих предприятий. Рыбаки, несмотря на свой многолетний опыт работы в море, всё же должны знать, сколько сегодня откладывается, в частности, минтаем икры и сколько после этого можно ожидать через три года промысловой рыбы. Помнится, в 70-х годах прошлого века иные самонадеянные предприятия также решили отказаться от советов и прогнозов науки. Некоторые «умники» тогда стали добывать охотоморскую сельдь дрифтерными сетями, а когда она шла на нерест, таскали её тралами. Что в результате получилось? Мы едва не угробили запасы охотоморской сельди.
В 80-е годы председатель горисполкома Виктор Семёнович ГНЕЗДИЛОВ уговорил меня возглавить делегацию по линии побратимских связей в японский город-порт Отару. Признаться, не очень люблю официальные поездки, но отказываться было нехорошо. После переговоров нас повели в национальный ресторан, построенный на отвесных скалах прямо над морем. Романтическое место запомнилось на всю жизнь.
Но я о другом. После обеда вдруг бежит ко мне навстречу молодая японка, кричит «КОЛЕСНИЧЕНКО-сан» и бросается в объятия. Оказалось, ещё будучи ребёнком, она отдыхала в бамровском пионерлагере и хорошо запомнила меня. Разговорились. Оказалось, когда-то в прибрежные воды Отару заходило очень много охотоморской сельди. Её промыслом японцы занимались традиционно лет 200 подряд. На берегу моря было построено очень много больших ангаров, где уловы свежей рыбы сразу же перерабатывались. Большая часть продукции поставлялась на внутренний рынок, остальное уходило за границу. И вдруг в последние десятилетия охотоморская сельдь перестала подходить к японским берегам. Что случилось? Наука и рыбаки только разводят руками. Думаю, что в один из периодов запасы рыбы были сильно подорваны их рыбопромышленниками. Когда у нас чего-то много, то мы думаем, что это никогда не кончится. А это далеко не так.
Поэтому, когда ТИНРО-центр советует промышленным предприятиям не перелавливать те либо иные промысловые объекты, к нему нужно прислушаться. Наука это делает неспроста, а проведя ряд необходимых анализов. В природе во всём должен быть баланс. Когда популяция, в частности, минтая стремительно растёт — хорошо. Но если его запасы в том же Охотском или Беринговом морях становятся выше, чем кормовой базы, то надо увеличивать общедопустимый улов. ТИНРО-центр как раз и занимается изучением вопросов моря и воспроизводства морских биологических объектов.
В своё время я отработал семь лет на бамровском траулере «Ульяновск», и чуть ли не в каждый рейс в состав экипажа обязательно включали научного сотрудника института моря, который постоянно вел наблюдение за промыслом, фиксировал, сколько в трал попадает рыбы за один замёт, её размерный ряд, содержание икры… Из всего этого складывалась общая картина о популяции и содержании рыбы в том либо ином районе промысла, о процентах икряного минтая…
— В нынешних экономических условиях, когда квоты приходится покупать у государства, а дизтопливо, являющееся основной составляющей в промысле, из года в год только растёт в цене, работать рыбацким предприятиям непросто. Как выходите из положения?
— В народе есть такая присказка: а кому сейчас легко? Заниматься промышленным рыболовством в нашей стране действительно с каждым годом всё сложнее. Был такой период, когда дизтопливо стремительно росло в цене, в том числе и на мировом рынке. Многие западные страны и японцы, насколько мне известно, субсидировали свои рыбодобывающие предприятия, чтобы они могли решать поставленные задачи. А мы не получали от государства ничего. Мы в этом экономическом произволе оказались незащищёнными.
Два года БАМР тянулся из последних сил, не поднимая отпускные цены на свою продукцию. Но потом внутренние резервы иссякли, и мы были вынуждены разницу в цене на дизтопливо переложить на плечи покупателя, а большую часть морепродукции переориентировать на внешний рынок, где за неё хорошо платят.
Я патриот своей Родины, воспитан на её лучших духовных традициях и ценностях. Но, если только из этих побуждений львиную долю продукции наше предприятие станет поставлять на внутренний рынок в ущерб себе, государство не компенсирует наши потери, и трудовой коллектив нас не поймёт. Сегодня у любого акционерного общества на первом месте стоит такое понятие, как прибыль. Наши рыбаки также имеют право на достойную зарплату за свой неимоверно тяжёлый труд, а предприятие нуждается в дополнительных средствах на модернизацию производства и строительство нового флота.
— Анатолий Николаевич, не секрет, бамровский флот уже давно перешагнул свою возрастную черту. Какие планы по его обновлению?
— Действительно, средний возраст наших судов уже перевалил за отметку 40 лет при сроке эксплуатации 30-35 лет. Нередко приходится бывать на различных краевых и бассейновых совещаниях во Владивостоке, на которых в своих выступлениях поднимаю этот вопрос, давно ставший злободневным. Местные корабелы высказываются о своей готовности строить на собственных верфях москитный рыбодобывающий флот для прибрежного лова и даже суда типа СТР. Но мне почему-то с трудом верится, что многие из них до конца представляют, насколько ответственно, сложно и затратно это дело. Это не танкер построить. На каждый участок траулера нужен свой профильный металл. Допустим, корпус сделают, а начинку? Только на одно судно нужно около тысячи электромоторов разных мощностей и назначения, уйма палубных механизмов, лебёдок и пр., промысловое, навигационное и технологическое оборудование…
Одно время БАМР строил крупный добывающий флот на Украине, иные из новостроев могли вести промысел сразу двумя тралами. Но сами видите, что там сегодня творится. Да и крупнотоннажное судно обойдётся уже не менее чем в 10 млн долларов. Поэтому выходим из положения тем, что из года в год поддерживаем в рабочем состоянии имеющийся флот. Ремонтируем исключительно в Китае и Республике Корея. Цены на его обслуживание, качество работ и сроки вполне устраивают нас.
За минувший год на многих судах провели модернизацию, установили новые технологические линии, хотя ручной работы у рыбообработчиков остаётся всё ещё много. За эти годы от выпуска многих наименований морепродукции, в частности, обесшкуренного кальмара, лососевой икры в баночках, рыбной кулинарии и др., которые изготавливались на комбинате рыбной гастрономии, пришлось отказаться.
В структуре БАМРа уже давно нет ни перерабатывающего берегового предприятия (ДРК), ни комбината рыбной гастрономии (КРГ). Совсем не осталось в нашем пользовании и огородов марикультуры. Понятно, не от хорошей жизни. Тем не менее БАМР по-прежнему считается основной рыбодобывающей компанией края и одним из ведущих предприятий отрасли Дальнего Востока России.
Записал Владимир ПАНТЮХОВ НА СНИМКЕ: президент ОАО «НБАМР» Анатолий КОЛЕСНИЧЕНКО