В Находку я приехал вместе с родителями в 1950 году. Поселились в районе 44 участка (сейчас это район Заводской), по улице Нахимовской. От неё самый прямой путь к 105 участку (бухта Отрада). Именно к этой бухте и начались мои первые походы. За хребтом, где сейчас объездная дорога, до самого моря простиралась тайга. Здесь жители города собирали грибы, ягоды лимонника, виноград и кишмиш. На берегу бухты стояли бетонные чаны для засолки рыбы и лежало два больших валуна соли. В районе бухты часто можно было встретить косуль, оленей и кабанов. Фазанов было, что воробьев, — взлетали на каждом шагу. Иногда ходили к бухте по хребту Змеиному. Он действительно свое название оправдывал: пресмыкающихся было много. На этом хребте было несколько шахт. Добывали золото и серебро. Позже эти штольни взорвали. Если судить об этом районе с позиции сегодняшнего дня, то можно без натяжки сказать, что это было райское место. Сейчас смотреть на этот район грустно. Все выгорело и завалено мусором.
С середины пятидесятых стал с товарищами ходить в походы на горы: Чандалаз, Черный Куст и даже на Пидан. Конечно, никаких дорог и даже троп к ним тогда не было. На Чандалаз поднимались по ущелью, по которому и сейчас поднимаются туристы. Уже тогда знали, что у сквозной пещеры здесь было озеро, которое, со слов жителей деревни Ворошиловки, в начале пятидесятых ушло вглубь Чандалаза. От озера осталась только небольшая лужа. На гору Пидан ходили со стороны села Новолитовска, но шли фактически от дома через пос. Золотари, Лагонешты, затем через село Новолитовск и мимо деревни Крещеновки. За этой деревней произошла моя первая встреча с тигром. Мы остановились лагерем у речки. Я пошел за водой. Зачерпнул котелок и машинально посмотрел на другой берег реки. У самого берега стоял хозяин тайги. Страха почему-то не возникло. Постояв несколько секунд, тигр развернулся и ушел в лес. Поход к Пидану продолжили. Надо сказать, что вся эта долина реки от деревни Крещеновки и до подножия горы утопала в зарослях кишмиша, виноградника и лимонника. Было много кустов красной смородины, шиповника, барбариса. Ничего подобного сейчас нет. Могучие кедры и ели вырубили подчистую. Уже не встретить в тайге стадо кабанов более чем сто голов. Нам это посчастливилось видеть почти в каждом походе. Косули и олени паслись на лесных полянах, как коровы. Увидев нас, убегали неохотно. Но от бегущих кабанов приходилось прятаться за деревьями или даже залазить на деревья. Стадо, сорвавшись с места, несется со скоростью поезда. Шум неимоверный.
После окончания десятилетки устроился работать на Находкинский судоремонтный завод. Многие заводчане, особенно молодежь, занимались в спортивных секциях. Я выбрал греблю на байдарке. Но это не значит, что мы сидели только в байдарках. Каждая тренировка начиналась с пробежки на 105-й км и обратно. Зимой также кроссы и занятия в спортзале на специальных тренажерах. Соревнования по гребле на байдарках проводились на теплом озере в поселке Лозовом. Также занимался велогонками. Туристические походы для нас были отдыхом. Сначала туристы собирались в НСРЗ. После того, как первым руководителем туристического клуба был избран секретарь комсомольской организации Дальтехфлота Юрий Шубцов, собираться стали на старом земснаряде. Как такового разделения туристов по секциям еще не было. Каждый из нас поднимался на вершины гор, лазил по скалам и в пещеры, сплавлялся на деревянных плотах по рекам Сучан (Партизанская) и Сице ( Тигровая). Соревнований по туризму не было.
В 1963 году вдвоем с Шубцовым совершили первое большое путешествие на мотоцикле от Находки до Серпухово, то есть через всю Россию. Ехали, а где-то и шли весь август. Ночевали в палатке у речек и озер. Часто приходилось катить мотоцикл по железнодорожному полотну, то есть по шпалам, так как местами не было ни дорог, ни даже троп. Кругом болота, озера, реки. От железнодорожников и жителей сел Дальнего Востока узнали, что никто еще до нас подобного путешествия не осуществлял. Мы были первопроходцами. Луга и поля радовали. Везде кипела жизнь. До самого горизонта на полях: пшеница, гречиха, овес. Ближе к селам — картофель, морковь, огурцы, помидоры, горох. На лугах — большие стада коров. Сейчас же по всей дороге картина совсем другая. Поля и луга заросли кустарником. Фермы разрушены… Это первое путешествие осталось в моей памяти до мельчайших деталей.
В 1964 году я решил собрать команду туристов для путешествия по Камчатке. На завод после института по распределению приехали работать одесситы. Товарищи их также работали на Сахалине и Камчатке. Списались. Собрали группу десять человек. Совершили несколько походов по югу Приморского края. В начале августа на теплоходе «Русь» отправились в путешествие. По пути к Камчатке попали в сильный шторм. Все мои товарищи легли пластом. Несколько дней к еде не притрагивались. На меня шторм не подействовал. Пришлось есть за всех. Туристы на чем свет ругали капитана судна: «Выбрал неправильную дорогу». Но и это прошло. Нависшие над городом Питером (как любовно называют свой город камчадалы) вулканы Авачинский и Корякский привели нас в восторг. Сначала решили подняться на вулкан Авачинский. У подножия встретили вулканологов. Они попросили нас помочь донести бревна и доски ближе к вершине вулкана. Мы не только занесли стройматериалы, но и построили им будку, а затем помогли установить в кратере приборы. Видели и сфотографировали в кратере «глаз циклопа» — огненную дыру, из которой периодически извергается лава. В тот раз оттуда исходил только удушливый дымок и тревожный гул. Поразил размер кратера — более полкилометра в диаметре. Затем поднялись на вулкан Корякский. По высоте он оказался много выше Авачинского. Если Авачинский — 2741 метр над уровнем моря, то Корякский -3456 метров. Кратера на нем не оказалось. После этого посетили еще три вулкана Авачинской группы: Козельский, Ачик и Аак. Узнав, что до поселка Жупанова ходит прибрежный катер, незамедлительно приняли решение побывать в знаменитой на весь мир Долине гейзеров. От Жупанова до неё сто километров по Камчатской тайге. Можно сказать, что охраняют Долину гейзеров медведи. Порой голубику ели с одной стороны поляны мы, а на другой — медведь. Однажды встретился на поляне с медведицей и двумя медвежатами. Пока доставал фотоаппарат, медведица рявкнула и медвежата скрылись в зарослях. Пришлось фотографировать только мамашу. Из книг мы знали, что Долина гейзеров – редчайшее явление природы. Кроме Камчатки подобное есть только в Северной Америке и в Исландии. В последний день пути к долине забыли про глубокие каньоны, заросли кедрового и ольхового стлаников, тучи комаров и гнуса, которые доставали нас даже в палатках. Мы почти бежали. И вот она — Долина гейзеров! Мы стоим у гейзера Великан, выбрасывающего с сильным ревом столб воды на высоту до 30 метров. Рядом гейзеры Жемчужный и Фонтан, пускающие струи воды до 20 метров. Далее — Сахарный, Малахитовый, Розовый и десятки других. По фонтанам можно сверять часы. Каждый извергается через строго определенное время. Этот ритм нас поразил.
Вернувшись в Петропавловск, не успокоились. Решили махнуть на попутном транспорте на север Камчатки к вулканам Шивелуч и Ключевской сопке. От камчатских товарищей знали, что вулкан Шивелуч перед нашим приездом извергался. Вдвойне было любопытно посмотреть на него. В справочнике о Камчатке мы прочитали, что этот вулкан — один из самых больших действующих вулканов на Камчатке. Высота его составляет 3283 метра. Состоит он из двух: Старый Шивелуч и Молодой Шивелуч. На дне кальдеры, которая в диаметре 50 километров, расположился молодой вулкан с несколькими куполами. Но то, что мы увидели, нас потрясло. Никаких куполов в кальдере не оказалось. Молодой вулкан был полностью разрушен. На десятки километров — только камни, шлак и пепел. В воздухе запах сероводорода. Склоны вулканов Ключевской сопки, Камня и Безымянного были черными. Поднялись на плато, но от восхождения на Ключевскую сопку отказались. У нас не было специального снаряжения. Но и то, что мы увидели, очутившись на плато между вулканами, было для впечатления более чем достаточно. Побывать в окружении нескольких вулканов — огромное счастье.
В 1965 году, потренировавшись на сплавах по рекам Сучану, Тигровой и Киевке, задумали совершить путешествие по северным рекам Приморского края. Инициатором этой северной экспедиции был вновь избранный председателем туристического клуба «Сихотэ-Алинь» писатель Виктор Иванов. В то время географические карты Приморского края были самые примитивные. Если о юге края еще что-то удавалось найти, то север был для туристов «белым» пятном. Как во времена В.К.Арсеньева. Он даже был в лучшем положении, так как путешествовал всегда с проводником. Узнать о маршруте и о реках, по которым мы намеревались сплавиться, было не у кого. Никто из приморских туристов подобных сплавов не совершал. План был такой: добраться до поселка Малая Кема, пройти вверх реки Кемы, перевалить через главный Сихотэ-Алинь к поселку Таежному, зайти в верховья реки Арму, сделать плоты и сплавиться до реки Иман (Большая Уссурка), а там — по обстоятельствам. Собрали команду одиннадцать человек: семь мужчин и четыре женщины, и в начале августа отправились. Дошли до поселка Малая Кема благополучно. Далее — «тропой Арсеньева». Конечно же, фактически никакой тропы не было. Была та самая девственная тайга, которую Арсеньев и описал в своих книгах. Думали ли мы тогда, что произойдет с этой тайгой через двадцать — тридцать лет? Нет, не думали. И в страшном сне представить не могли. Так как я на север края на сплавы езжу регулярно, почти из года в год, то могу сопоставить, что было и что стало. Тайги фактически нет. Лес до самых верхов главного хребта Сихотэ-Алинь вырублен. Река Кема обмелела. Стремительно мелеют реки Максимовка и Амгу. На Кеме один из участников экспедиции «дрогнул». Испугался комаров. Вернулся в поселок Малая Кема. В Таежном отказались от дальнейшего похода ещё трое. Отправили их на самолете и уже всемером продолжили путешествие. В верховье реки Арму выбрали подходящее место. Соорудили из бревен по всем правилам науки плоты. Начали сплав. После слияния рек Арму и Валинку течение реки резко усилилось. Мы оказались в так называемой «трубе». Один плот, на котором находились продукты, налетев на камни, опрокинулся. Люди спаслись, но рюкзаки утонули. Поэтому в походе питались сухарями и рыбой, которую ловили на удочку. Соли тоже не было. Физически к концу дня выматывались до последней черты. Встреча со зверем нас уже не удивляла. За каждым поворотом реки видели то изюбра, то кабанов, то медведя. И ни одного человека, или хотя бы признака его деятельности. Вода, лес, скалы, солнце и еще целые полчища комаров и гнуса. Нам казалось, что тайге конца не будет. Счет времени был потерян. Даже не помнили, какой день сплавляемся. Когда на лесной поляне увидели стог сена, то глазам своим не поверили. Осознав, ошалели от счастья. У стога нашли большую жестяную банку борща, бутылку водки и…резиновую лодку. Для нас начался праздник. Возвратились туристы только на следующий день поздно вечером. С ними пришли начальник геологической партии и завхоз. Оказывается, тропа от поляны увела наших туристов далеко от реки и привела к геологической партии в сторону села Таежного. Геологам необходимо было срочно прибыть в Иман (Дальнереченск). Далее они сплавлялись с нами на резиновой лодке. Начальник партии посоветовал сплавить пару десятков бревен для обмена в деревне на продукты. Заготовили бревна. Связали в плот и взяли на прицеп. Через несколько дней причалили к старообрядческой деревне Лаулю (Дерсу). Встреча была незабываемой. Ни один турист еще в этой затерявшейся в глухой тайге деревне не появлялся. В ней, как мы узнали от геологов, жили две семьи тигроловов: Трифоновы и Трофимовы. Старший Трифонов был настоящий богатырь. Вроде бы и мы были не хилыми, но перед ним выглядели ребятишками. Ростом выше двух метров, весом гораздо более ста килограммов. Остановились мы в доме этого богатыря. Ему же отдали плоты и бревна. После бани жители села устроили для нас праздник. В большом доме Трифоновых собралась почти вся деревня. По такому случаю женщины и девушки пришли в нарядных сарафанах и платьях. Мужчины в чистых длинных рубахах. Такую одежду мы видели только в кино. Они пели для нас старинные русские песни, которые мы никогда и не слышали. Мы пели советские песни, которые пела вся страна. Закончился праздник глубокой ночью. На следующий день прилетел самолет. Мы распрощались с жителями деревни и вместе с геологами улетели в Иман. Оттуда поездом — до Находки. И это путешествие осталось в памяти навсегда.
После избрания председателем туристического клуба Станислава Кабелева в Находке и в Приморском крае начали возрождаться спортивный туризм и спортивное ориентирование. «Старая гвардия» ходила в походы, сплавлялась по рекам края, но уже на резиновых плотах, ходила в пещеры, но к спортивным достижениям не стремилась.
С 1971 по 1973 год жил и работал в Петропавловске-Камчатском. По воскресным дням водил коллег по работе на вулканы Вилючинский, Горелый, Мутновский и, конечно же, на ближайшие — Авачинский и Корякский. Вернувшись в Находку, походы не прекращал. В свободное время ездим и ходим к природным памятникам Приморского края. Почти ежегодно сплавляемся по рекам Кеме и Максимовке. Обучаем этой науке молодежь. За годы странствий по тайге было еще несколько встреч с тиграми. Страха почему-то не ощущал. Уповал на хороший исход. Главное при встрече с тиграми и медведями — не трусить, не убегать, а спокойно отходить. Зверь ведь тоже понимает и чувствует. Зря нападать на человека не будет. Ходи с миром, делай добро — и все будет благополучно.
С Григорием Фриндлянд беседовал фотопутешественник Владимир МАРАТКАНОВ Фото Татьяны ДОЛГОВОЙ
