Жил в нашем городе…

В своих публикациях хочу рассказать читателям о судьбах людей, которые жили до нас и рядом с нами в Находке. Об их жизни, знаменательных событиях, которые не должны забыться. Меняются поколения, уходят в мир иной старожилы, ветераны, и мы должны по крупицам собрать их воспоминания и сохранить историю создания и развития нашего города. Недавно прочитал книгу «Покорители Тартарии», в которой собраны несколько рассказов-воспоминаний старожила города КЛЮТКОВА Ивана Александровича. При всей документальности книги написана она, к счастью, отменным языком художника, языком Пришвина, Басаргина и Солженицына, письмо которому автор отправить не успел или не осмелился.
Книга вышла в свет в 2010 году, когда автору было за 80 лет. За 40 лет своей, так сказать, подпольной литературной деятельности он создал множество повестей, рассказов, новелл. Писал даже не в стол, а в надежные свои тайники, потому что еще четверть века назад слово «Бог» было под запретом. Все свои произведения писал не по указке или по заказу власти предержащих, а по велению совести своей, из чувства долга перед русским, российским. Он был свидетелем рождения на берегах Тихого океана города Находки, где прожил долгие годы.
Невиданные красоты Тартарии — так именовался два века назад наш край, покоривший первого русского переселенца, историю которого автор знал из первых уст. Знакома ему была не понаслышке история морских этапов, он работал матросом на теплоходе «Джурма», возившем заключенных из Находки в Магадан. Многие герои этой книги жили, как и автор рассказов, в стылые сталинские времена 40-50 годов XX века. Тем ценнее нынче свидетельство современника, не растерявшего за шесть десятилетий ни грамма своей благодатной памяти. Мне захотелось встретиться с этим удивительным человеком. Но я опоздал на три с половиной года. В ноябре 2011 года его не стало. В Находке остались жена, три дочери, внуки и правнуки.
Иван Александрович родился 15 апреля 1928 года в Уссурийском районе в семье казаков – переселенцев, переехавших в 60-х годах XIX века в эти края. Тартария, как тогда именовался на картах мира Дальний Восток, уже активно осваивалась и заселялась. В 1849 году залив Хайшэньвэй (китайское название бухты Золотой Рог) был открыт французскими китобоями, впервые сообщившими европейцам об удобной морской гавани. В 1855 году англичане направляют экспедицию кораблей к берегам залива Наполеон (ныне Уссурийский) и проливу Гамелен (Босфор Восточный).
Английские военные первые нанесли Хайшэньвэй на современную карту, по достоинству оценили бухту, планируя здесь создать свою северную морскую базу с названием порт Мей. Такое положение не могло не беспокоить царское правительство, и государевым указом от 14 ноября 1856 года была образована Приморская область, которой управляли из Николаевска-на-Амуре, ставшего на время резиденцией военного генерал-губернатора.
Запоздай тогда Россия на один – два десятка лет, и эти пустующие пространства неминуемо были бы колонизированы и заселены другими народами. Вероятнее всего, Японией, имевшей уже тогда подобные намерения и почти готовой приступить к намеченному плану. Как покажет недалекое будущее, спустя всего четыре десятка лет она довольно агрессивно осуществила свои земельные притязания, захватив часть территории Китая и отторгнув от России половину острова Сахалин и Курильские острова.
Казаки – переселенцы, прибывшие на восток из равнинных российских губерний, создавали первые пограничные заставы, основывали поселения. Здесь все для них было новым, неизведанным, непривычным и необычным. Это настораживало и пугало. Но вольная волюшка и свои собственные сотки десятин земли давали им силы преодолевать, казалось, порой непреодолимые трудности.
Ивану было два года, когда трагически погиб его отец. В неполные шесть лет он слушал от деда, бабушки, многочисленных родных преклонного возраста, старожилов края увлекательнейшие истории о былом. В первые годы освоения новых территорий малейшие упущения, недосмотр, промах грозили смертью. Неожиданные, невиданной силы природы наводнения, настоящие потопы сносили строения, паромные переправы, мосты, смывали посевы и скот.
Внезапные лесные пожары превращали только что отстроенные деревеньки в пепелища. Полчища диких свиней вытаптывали и поедали еще не созревший урожай. Звери задирали домашний скот, нападали на людей. Банды алчных хунхузов (лесные разбойники — китайцы) нападали на отдаленные деревушки, грабили и убивали поселенцев, уводили скот, жгли избы. Позднее и беглые каторжники, презрев дарованную им волю, нередко грабили и убивали купцов и мирных поселян.
И чем основательнее Иван постигал ту эпоху, тот удивительный мир, в котором жили и боролись его мужественные и терпеливые предки, тем крепче привязывался к ним, все сильнее ощущал родословную близость и духовное родство с ними. Он рос крепким, сильным и очень выносливым парнишкой. Мальчики военного времени взрослеют быстро. За неполные четыре года военного лихолетья Иван успел освоить профессии плотника, слесаря, подручного кузнеца, токаря. Он был неплохим трактористом, самостоятельно работал в колхозе на стареньком ХТЗ весь летний период. Один пахал, сеял, окучивал и развозил на дальние заимки на прицепной тракторной тележке всевозможный груз. Он был очень горд, 14-летний парнишка, когда любовался результатами своего труда. Степенно оглядывал отменные всходы сои, ровные грядки окученного картофеля, прогоны турецкого табака.
Но юношеская романтика о дальних странах уже начинала будоражить воображение. В 15 лет вдвоем с другом прошли по железнодорожным шпалам пешком из Уссурийска в Находку для поступления в мореходную школу. В мае 1944 года, в 16 лет, окончив ШМО №5 в портпункте Находка, получил направление матросом на теплоход «Джурма», принадлежащий «Дальстрою». Он был одним из четырех крупнотоннажных судов того времени, перевозивших заключенных и грузы на Колыму.
Крепкий, цельно клепанный, с ледовым корпусом океанский корабль водоизмещением девять тысяч тонн вместе с остальными судами «Дальстрой», «Советская Латвия», «Феликс Дзержинский» половину запланированных рейсов в году совершал в США, где суда принимали на борт грузы ленд-лиза и следовали в обратный путь. Как правило, каждый раз с солидным перегрузом, рискуя нарваться на торпедную атаку японских субмарин. За два года работы Иван КЛЮТКОВ на всю жизнь сохранил самые мрачные впечатления от рейсов на Магадан, когда перевозили заключенных.
У тех, кому приходилось наблюдать жуткую картину их погрузки в трюмы парохода, кто еще оставался человеком в душе и по совести, только один взгляд на задавленных страхом, бесправных существ вызывал жгучее сострадание, душевную боль. У иных на глаза наворачивались слезы, бил мелкий нервный озноб.
В 1946 году, окончив владивостокскую мореходку и получив специальность судового радиста, Иван был направлен в портпункт Находка для прохождения практики на береговой радиостанции. В то время будущий город активно застраивался. Печально известный на всю страну пересылочный лагерь «Дальстроя» заметно увеличивался. На правом берегу бухты, где намечалось строительство портов и портовых сооружений, уже вступили в строй первые причалы.
24 июля 1946 года Иван Александрович стал свидетелем гибели парохода «Дальстрой», членов экипажа вместе с капитаном В.М.БАНКЕВИЧЕМ, которого он хорошо знал. В этот день судно заканчивало погрузку взрывчатки — аммонал, который неожиданно загорелся. За полчаса до гибели «Дальстроя» Иван находился на противоположном берегу, как раз напротив обреченного судна. Это сопка Тобольская. С чувством сострадания и боли он остро ощущал, каково им там, братьям-морякам. Капитан в последние минуты жизни находился, как и положено в таких обстоятельствах, на капитанском мостике. В послевоенное мирное время Иван Александрович долгое время работал на городской радиостанции, прошел путь от радиста до начальника. С 1969 по 1972 год работал механиком, сменным докмейстером плавдока Приморского судоремзавода.
Он был хорошим специалистом по ремонту автомобилей, неплохо рисовал, любил тайгу. Эту любовь привил своим детям. Своими руками построил два дома — в Находке и поселке Тигровом, где проводил много времени. Вместе с супругой они пешком ходили от Золотой Долины через Соломенный перевал к Чистоводному. Иван КЛЮТКОВ прожил достойную жизнь. Часть её он оставил в рукописях.