Нынешний год для капитан-директора ОАО «Находкинская БАМР» Василия КОВТОНЮКА юбилейный. В мае исполнилось 40 лет, как он был назначен капитаном, а недавно отметил для себя еще одну важную веху – 55 лет назад Василий Прокофьевич устроился работать в Находкинское управление активного морского рыболовства. Более чем за полвека рыбаку даже и мысли не пришло в голову, чтобы хоть раз изменить родному предприятию. Как определился с жизненным выбором? С чего пришлось начинать рыбацкую карьеру? С этих вопросов и началась наша беседа.
В то время решающую роль для ребят моего поколения играла, прежде всего, романтика. Профессия рыбака считалась уделом сильных и мужественных, хотелось испытать себя морской стихией и посмотреть разные страны. Как и многие мои сверстники, свой выбор на ней остановил и я. В августе 1956 года окончил трёхгодичную Находкинскую рыбопромысловую мореходную школу и по распределению попал в УАМР. Флот управления активного морского рыболовства состоял в основном из среднетоннажных промысловых судов. На тот момент их было порядка 50-ти. А государство всё продолжало строить и пополнять ими рыбацкие предприятия бывшего Союза. Меня назначили третьим штурманом на СРТ № 4335, и вскоре наш экипаж отправили в Берингово море на добычу камбалы и сельди.
— Чем особенно запомнился первый рейс?
— Прежде всего, обилием рыбы. В море попадались такие промысловые банки, где наполняемость трала экипажем контролировалась по времени. Мы чётко знали, что за пять минут траления в сетях у нас есть не менее пяти тонн рыбы, за семь – 10 тонн. А если время замёта растянулось на десять минут, была опасность навсегда распрощаться с тралом по причине его перегруза. В основном шла в сети огромная желтобрюхая камбала. Сегодня такой крупной рыбы уже не встретишь. Уловы морозили и сдавали на рефрижераторы датской постройки, принадлежащие Востокрыбхолодфлоту.
Что касается минтая, в то время его просто не считали за пищевую рыбу и если ловили, то в небольших объёмах. Промышленность ещё не знала многих способов его переработки, поэтому отправляли минтай исключительно в свежемороженом виде на прилавки магазинов, где он раскупался зачастую на корм кошкам и собакам, или поставляли по спецзаказам. И только в начале 60-х, когда начали приходить первые БМРТ, оснащённые тукомолками, минтай стали перерабатывать на муку.
В 1965 году началось массовое переоснащение флота УАМР. По приказу Министерства рыбного хозяйства СССР почти все СРТ наше предприятие передало рыболовецким колхозам, а свой флот укрепило новыми БМРТ. Эта серия была современнее, сильнее и комфортнее прежних судов. Большие траулеры-морозильщики приходили из Николаевской верфи Украины, можно сказать, потоком – почти каждый месяц по судну. Параллельно год за годом государством закупались в том числе и для нашего управления РТМ типа «Атлантик-1» немецкой постройки. Это был золотой период для предприятий рыбной промышленности в части оснащения флотом.
— В это время вы и стали капитаном?
Да, 5 мая 1974 года меня утвердили в должности капитан-директора БМРТ «Скрыплёв», на котором до этого ходил в море старпомом. Благодаря большому поступлению траулеров рост рыбаков по служебной лестнице был хорошим. В 21 год я стал старшим помощником капитана СРТ, а в 33 уже принял на себя обязанности капитана БМРТ.
В то время кандидатов на эту должность рыбацкие предприятия только предлагали, а утверждали их в крайкоме партии. Эту процедуру прошёл без каких-либо претензий и в свой первый рейс капитан-директором ушёл на 186 суток к берегам Курил, где ловили минтай. Таких походов на моём счету было очень много. Вели добычу в Охотском и Беринговом морях, промышляли хек и окунь у берегов США, работали у Алеутских островов и в территориальных водах многих стран, включая Японию и Новую Зеландию. Довелось поработать на всех типах рыбопромышленных судов, какие только были за эти полста с лишним лет на нашем предприятии.
В 1969 году окончил ДМУ, а спустя 20 лет – ДВВИМУ им. адмирала Г.И. НЕВЕЛЬСКОГО. В то время, чтобы ходить в загранрейсы, нужно было в обязательном порядке соответствовать трём основным условиям: быть коммунистом, иметь высшее образование и владеть английским языком. Я достиг этого уровня.
— Вы не ставили перед собой цель вырасти до руководителя предприятия?
— Нет, начальником управления быть не мечтал, но капитаном стать хотелось. Я видел, как мои предшественники находили огромные косяки с рыбой, как старались завести их в трал, владея многими профессиональными секретами. И мне также хотелось попробовать себя в этом нелёгком деле.
Можете представить, какое чувство восторга переполняет тебя, когда на палубу поднимается трал с многотонным уловом? Радость рыбацкой удачи – особая радость. И кто её испытал, тот меня поймёт. А кроме прочего, хорошие уловы — хорошая зарплата у тебя и твоих подчинённых, которых на берегу ждут семьи.
Сделав несколько походов, начинаешь понимать, что всё же главное для капитана — не только найти рыбу и поймать её, есть ещё масса нюансов, не выполнив которые, можно потерпеть фиаско.
Например, когда видишь по приборам, что в сетях уже хороший улов, с приближением полного мешка к корме судна необходимо увеличить скорость выборки трала. В противном случае рыба начнёт хватать воздух, трал может лопнуть, и улов окажется за бортом. На моей памяти есть и такие случаи, произошедшие на других судах во время промысла красного окуня у Алеутских островов.
Работать сегодня на промысле гораздо легче, нежели в те времена. Тогда эхолоты были слабые и показывали косяк рыбы не отчётливо, а только лишь как тёмное пятно. И тем капитанам, у которых недоставало интуиции, приходилось трудновато. Современные приборы показывают на экране уже не только рыбу, но и глубину нахождения косяка. Капитан соответственно может регулировать глубину трала, видит, как рыба заходит в мешок, его наполняемость. Если в 60-е годы максимальный замёт достигал всего лишь 15-20 тонн, то сегодня уже 30-40 тонн, а иногда доходит и до 70-ти.
— Рассказывают, что однажды вы принимали участие в спасении тонущих на море иностранных яхтсменов?
— Это было в 1984 году. Я был капитаном РТМ «Графит». Мы работали у берегов Новой Зеландии, и вдруг получаем SOS о терпящей бедствие новозеландской яхте. Поскольку наше судно оказалось в этот момент ближе других к месту происшествия, то мы первыми вышли на помощь. Четырёхместная яхта со спортсменами на борту возвращалась домой из Новой Каледонии. Вблизи родных берегов плавсредство внезапно наскочило на крупное бревно, сломало киль и перевернулось.
В Новой Зеландии деревья растут в два раза быстрее, чем у нас, и некоторые из них достигают в диаметре метра с лишним. Море постепенно подмывает островные берега, деревья падают в море и дрейфуют по волнам. Для больших судов они не представляют опасности, а малые могут серьёзно повредить. Так произошло и в этом случае. Потерпев аварию, спортсмены перебрались с яхты на спасательный плот, и двое суток их носило по волнам. Мы благополучно подобрали их на борт, обогрели, напоили чаем и доставили на северный остров Новой Зеландии.
Спустя шесть лет в Находке проходила международная регата «Белый парус мира». Наше судно в тот момент находилось в Новой Зеландии. В соревнованиях принимал участие и тот самый экипаж яхты во главе с капитаном Джоном. После морских гонок они разыскали мою семью, погостили у нас, а через некоторое время мы с женой и сыном с ответным визитом побывали в Новой Зеландии. Так между нами завязались дружеские семейные отношения, которые сохраняются и по сей день.
— Василий Прокофьевич, сколько лет вы отработали капитаном?
— Более 40. Неоднократно назначался начальником промысловой экспедиции. Последние два с половиной года перед пенсией возглавлял экипаж транспортно-рефрижераторного судна «Мраморный». И вот уже почти два десятка лет работаю в подменных экипажах. Три месяца назад закончил ремонт в Даляне БМРТ «Капитан Масловец» и благополучно привёл его в Находку. В настоящее время траулер находится на промысле.
— За эти 55 лет ни разу не пожалели о том, что всю жизнь отработали на одном месте?
— Ни разу. Честное слово. БАМР всегда славился хорошими традициями и трудовыми династиями, поэтому работать здесь было всегда интересно и престижно. Тут я получил двухкомнатную квартиру, бывая в загранрейсах, повидал многие страны.
Имея достойную зарплату, вместе с семьёй неоднократно отправлялись в турпоездки по Москве, Ленинграду и другим городам-героям, побывали в Прибалтике, посетили многие достопримечательные места бывшего СССР.
В своё время я был удостоен званий «Почётный работник Находкинской БАМР» и «Ветеран труда», награждён медалью «300 лет Российскому флоту». А почётных грамот и благодарностей – не счесть. Сейчас мне 74 года. Людей такого возраста в строю БАМРа, как говорят, раз, два и обчёлся. Среди немногих из них и президент компании Анатолий Николаевич КОЛЕСНИЧЕНКО, который старше меня всего лишь на пять лет. Пока есть силы, буду работать и дальше. В БАМРе для меня всё родное: каждый причал, судно… И меня почти все здесь знают в лицо.
— Кто-нибудь из ваших детей пошёл по стопам отца?
— Каждый из них выбрал свою дорогу. Юрий стал лётчиком пассажирского авиалайнера. Младший, Михаил, работает в Находке водителем. Когда он был юношей, я несколько раз брал его с собой в море, можно сказать, юнгой. Качку Михаил переносил нормально, и мне казалось, что он также станет рыбаком или моряком. Да, впоследствии он действительно полюбил море, но только как яхтсмен. Так что трудовой династии у нас не получилось.
